Письма русского офицера. Мемуары участников войны 1812 года - Бенкендорф Александр Христофорович

Император, слишком скромно еще оценивавший собственные военные способности, поверил в этом отношении голосу своей армии и, к счастью, покинул Дрисский лагерь, предав его общей критике. Армия перешла Двину и направилась небольшими переходами вдоль правого берега к Полоцку, куда неприятель высылал уже свои разъезды, обнаружив свое намерение предупредить нас в Витебске.

Граф Витгенштейн переправился через Двину в Динабурге и уже начинал ту смелую борьбу, в которой с корпусом, уступавшим в численности корпусу противника, он сумел сохранить берега Двины театром своих подвигов, послужить щитом для губерний, соседних с Петербургом, и положить на весы успехов войны столь же значительный, как и славный груз.

Между тем король Вестфальский, стараясь отрезать армию князя Багратиона, спешил занять Могилев. Он прибыл туда за несколько минут раньше русского авангарда, и перед городом завязался ожесточенный бой. Генерал Раевский проявил здесь всю свою отвагу, и храбрые войска под его начальством выдерживали беспрестанно возобновлявшиеся атаки неприятельских колонн, между тем как главные силы князя Багратиона переходили Днепр и расстраивали соображения противника. Наполеон был так этим раздражен, что отнял командование у короля Вестфальского и отослал его в Германию.

Император покинул армию в Полоцке и отправился в Москву, чтобы своим присутствием возбудить там энтузиазм и твердую решимость во всех классах народа.

Армия генерала Барклая де Толли прибыла в Витебск, где она снова переправилась через Двину и заняла позицию влево от города, выдвинув сильный авангард за небольшой ручей, впадающий в Двину и образующий довольно глубокую лощину. Граф Петр Пален командовал этим авангардом. Неприятель подошел сразу и развернул свои силы. Бой был продолжительный и убийственный: наши войска отступали в порядке, пока не подошли к лощине. Там, будучи преследуем только кавалерией, граф Пален сосредоточил свою конницу и атаковал с такой стремительностью, что неприятель, опрокинутый на свою пехоту, не осмелился продолжать движение, и обе армии бивакировали одна в виду другой на расстоянии от 3 до 4 верст.

В Витебске было получено известие об окончательном заключении мира с Турцией, которым были всецело обязаны искусству генерала Кутузова. Мир являлся событием тем более счастливым и удивительным, что вторжение Наполеона должно было оказать содействие туркам, и его посол в Константинополе обещал, во имя будущих побед своего государя, возвращение Крыма и всех завоеванных Россиею провинций.

Благодарственный молебен, отслуженный с усердием, был для нас как бы предзнаменованием божественного покровительства и расстроил виды и надежды наших врагов.

Главнокомандующий получил повеление императора отправить меня в Смоленск под начальство генерала Винцингероде, который собирал там резервные батальоны и эскадроны. Я отправился к моему новому назначению, огорченный тем, что покидал армию.

Генерал Барклай де Толли оставил на следующий день свою позицию под Витебском и, взяв прямое направление на Поречье, двинулся к Смоленску. Его арьергард, под командой графа Палена, имел по сю сторону Витебска весьма удачное кавалерийское дело.

Князь Багратион, с своей стороны, расстроив искусно предположения противника, подвигался также к Смоленску. Отряд его армии, под начальством храброго генерала Неверовского, под Красным целый день сопротивлялся возобновлявшимся усилиям французов, был почти уничтожен, сам Неверовский ранен но своим упорным сопротивлением прикрыл отступление князя Багратиона.

Обе армии, не быв расстроены, к большому удивлению Наполеона, наконец соединились 22 июля в Смоленске. Часть армии бивакировала на высотах правого берега Днепра, а другая расположилась на левом берегу впереди древней стены, которая в течение столетий служила защитой Смоленску.

Орудия были поставлены в амбразурах, разрушенных временем, и Смоленск, старинный свидетель невзгод России, приготовился к новым бедствиям.

Глава 2

Я сопровождал генерала Винцингероде, который получил приказание отправиться в Духовщину, чтобы принять командование Казанским драгунским и тремя казачьими полками, собранными там с этою целью. Назначение указанного отряда было служить для связи между большой армиею и армиею под командою графа Витгенштейна, охранять внутренность страны от неприятельских отрядов и фуражиров и действовать в зависимости от обстоятельств на сообщения французской армии… <…>

Так как Наполеон приближался к Смоленску, и неприятельские отряды и корпуса проникли до Поречья, Велижа и Усвята, генерал Винцингероде направился между Поречьем и Велижем, чтобы затруднить неприятелю производство реквизиций, в которых он испытывал уже величайшую нужду.

Узнав, что Велиж занят двумя батальонами, генерал возымел надежду напасть на них врасплох: он вверил мне командование своим авангардом, оставив себе драгунский полк, чтобы овладеть входом в город.

До рассвета я атаковал французские пикеты и согласно диспозиции двинулся влево, чтобы проникнуть в город по другой дороге и очистить место колонне, предводимой генералом. Если бы я стремительно ворвался в город, дело, может быть, имело бы успех, но неприятель, вероятно, предупрежденный о нашем движении, встретил казаков столь сильным ружейным огнем, что они не осмелились атаковать, и генерал Винцингероде, опасаясь понести бесполезно большие потери, приказал прекратить бой.

Неприятель, в расчете воспользоваться нашим отступлением, выслал около сотни кавалерии, но она была так энергично встречена и преследована до города, что мы могли спокойно выкормить лошадей в небольшом расстоянии от Велижа.

На следующий день генерал Винцингероде направился к Усвяту. Неприятель уступил эту позицию без сопротивления и был преследован по Витебской дороге. Так как Усвят по своему положению представлял большие выгоды, мы остались в нем несколько дней, употребив их на прочесывание местности небольшими партиями, всюду нападавшими врасплох на неприятельских мародеров и захватывавшими почти без боя значительное число пленных. <…>

Генерал Винцингероде выслал меня с 80 казаками вправо на Городок, чтобы очистить этот край от французских мародеров, главным же образом, чтобы получить сведения о корпусе, бывшем под командой графа Витгенштейна.

Генерал Винцингероде прибыл к воротам Витебска и навел ужас на его гарнизон, поспешивший притянуть со всех окрестностей свои караулы и фуражиров, значительное число которых попало в руки наших казаков; между тем я захватил в Городке неприятельскую партию и оттуда направился на Полоцк.

Во время этого движения, столь же смелого, как и хорошо соображенного, генерал Винцингероде взял свыше 800 пленных, из которых мне посчастливилось захватить 300.

Уже в это время дезорганизация и упадок дисциплины сделали успехи в разнородных войсках, составлявших гигантскую армию Наполеона, и как бы являлись предвестниками бедствий, которые ее ожидали. <…>

Мы не могли достаточно нахвалиться усердием и привязанностью, которые выказывали нам евреи, заслуживавшие тем большей похвалы, что они должны были опасаться мщения французов и населения. Но они еще более опасались возвращения польского правительства, при котором подвергались всевозможным несправедливостям и насилиям, и горячо желали успеха нашему оружию и помогали нам, рискуя своей жизнью и даже своим состоянием.

Дворяне этих губерний Белоруссии, которые всегда были поддонками польского дворянства, дорого заплатили за желание освободиться от русского владычества. Их крестьяне сочли себя свободными от ужасного и бедственного рабства, под гнетом которого они находились, благодаря скупости и разврату дворян; они взбунтовались почти во всех деревнях, переломали мебель в домах своих господ, уничтожили фабрики и все заведения и находили в разрушении жилищ своих мелких тиранов столько же варварского наслаждения, сколько последние употребили искусства, чтобы довести их до нищеты.