Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙI
Сошедши с башни, отправились в Ацута на кладбище, чтобы отслужить панихиду по о. Павлу Таде, здесь погребенном. Когда подходили к кладбищу, к нам присоединился христианин из Оказаки, присланный навстречу мне. Это — за 10–то ри! Не мог воздержаться, чтобы довольно резко не заметить, что такая пустая трата времени по–пустому мне вовсе не лестна; гораздо лучше, если бы христианин занимался своим делом, сидя дома, так как сегодня — день рабочий; завтра тоже рабочий, и эти два дня для чего он употребил? Мне гораздо приятнее было бы видеть, что христиане шесть дней в неделю усердно трудятся, посвящая труд свой Богу, а воскресенье все ходят в Церковь, давая истинный отдых своей душе, да и утомленному телу; теперь же — вон везде приходится укорять христиан, что они в воскресенье мало ходят в Церковь, а отчего мало? Некогда, говорят; стало быть шесть дней работали лениво или проводили праздно; употребление времени навстречу мне — за 10 ри, по–моему, один из видов праздности; достаточно было бы встретить у своего Квайдо или в нем.
Отслуживши панихиду, я дал наставление бывшим здесь катихизаторам и сицудзи — непременно перенести о. Павла Таде на христианское кладбище, лишь только они купят землю для того, в настоящее время они именно хлопочут о покупке, и не раз уж сторговывались, но лишь только узнают продающие, что земля под кладбище — отказывают. Христиане бывшего прихода о. Павла сложились ему на памятник, который теперь и делается.
С кладбища зашли к Якову Мацуда, помещающемуся в Ацута у христиан; больше решительно никуда не пускают, по нелюбви к христианству. — Дальше на обратном пути посетили сицудзи Петра Такаги и христианина Алексея Ватари, дочь которого за Окамура. Заехали дорогой взглянуть на огромный храм Монто — ветви Хингаси Хонгвандзи, по величине, должно быть следующий за главными их храмами в Кёото; проезжая, видели также подобие Тоокейского Кваннона, что в Асакуса; и увеселительные места кругом — совершенно как в Асакуса, только все в меньших размерах; здесь же, на самом бойком угле, один из наших христиан, тоже фотограф, приютился со своей лавочкой. — Видно, что Нагоя разом подражает и Сайкео (храмами), и Тоокёо (увеселениями, также школами) и по возможности совмещает их в себе.
Вернулись из города в другую гостиницу, не ту, в которой вчера поместили христиане — «де самая лучшая в городе»; Роман нажаловался, что ему не давали спать (действительно, отвратительный шум и крик — больше пьяных голосов и хохот девок был слышен кругом до третьего часа), и христиане нашли на этот раз и вправду должно быть одну из лучших, даже с комнатами наподобие европейских, где мы и поместились. Вместо восьми часов, объявленных для проповеди, позвали в девять, да и то слушателей собралось мало, больше ученики да купцы; оттого и проповедь вышла довольно бесцветная — как–то неохотно говорится, когда — или мало слушают, или не уверен, понимают требы, или нет. Впрочем, действия благодати не зависят от характера нашего говорения: по окончании проповеди тут же некоторые спрашивали у катихизатора, когда к нему приходить еще слушать; может, [?] то и благодать Божия коснулась души.
По окончании проповеди долго еще была беседа с братиями и сестрами; убеждал их, между прочим, думать уже о постройке храма; дал и от себя на храм 25 ен и на кладбище 25 ен с условием, чтобы о. Павел Таде перенесен был на христианское кладбище. Убеждал еще послать представителя на Собор, чего они не хотят — «нет–де средств на дорогу». Из катихизаторов останется здесь во время Собора Яков Мацуда, ибо проповедь нельзя совсем прервать; обещан ему потом отпуск для отдыха к отцу в Вакаяма. По уходе о. Павла Окамура на Собор, Мацуда поместится в Квайдо.
8/20 июня 1882. Вторник.
Оказаки.
Здешняя местность знаменита в японской истории тем, что самые крупные личности последних веков — родом отсюда. В одном ри от Нагоя на запад находится деревня Накамура (домов 60), в которой родились: Тайко Хидеёси и Катоо Киёмаса, последний также от крестьянина. В Оказаки родился Токугава Иеясу. Нобунага также из здешних мест. Сегодня в 5 ри от Нагоя проезжали местность, покрытую невысокими холмами; с одного из них, как снег на голову, спустился Нобунага с маленьким своим войском на погруженный в сон огромный стан Имагава Есимото; на месте, где стояла палатка Есимото и где ему отрублена голова, стоит надгробный памятник ему. Здесь ярко загорелась звезда Нобунага, к сожалению, так рано померкшая в Хонноодзи.
В 5 1/2 ри от Нагоя река с превосходным мостом — сакай баси — разделяет провинцию Овари от Микава. — В 6 ри и 20 чё от Нагоя, в Цириуэки, встретили христиане из селения Сингехара, почему мы остановились здесь, отпустили дзинрикися и отправились пешком посетить христиан.
Сингехара–мура от Нагоя около 7 ри, от Оказаки 3 1/2 ри, от Цириуэки, вправо по проселку 1 ри (до дома Петра Амано, дом же Владимира Мураками чё в 15). Земля здесь вновь разрабатываемая; она дана была после войны в Гоиссин князю из Фукусима, лишенному княжества за участие в войне против Императора. Князь продает ее по частям; желающие покупают и возделывают. Ныне здесь, в Сингехара, уже домов 200, разбросанных для удобства в земледелии и разведении чайных плантаций. Христианских домов здесь 2, христиан 13 человек. Дом Владимира Мураками, в котором: он, жена Агния и дети: Евгения, Марина и Павел; дом Петра Амано, где: он, жена Сусанна и дети: Николай, Моисей, Василий и Юлия. Еще: Тит Инагаки и Матфей Томита, служившие у Мураками.
Владимир Мураками с семьей, родом из Оказаки, сизоку, — там и крещены; ныне Мураками почти всегда в отлучке по торговым делам, полевыми же работами занята жена. Петр Амано с семьей родом из Нагоя, сизоку; слушал учение от Павла Цуда и крещен о. Павлом Сато в Нагоя, семья же научена уже по переселении сюда (5 лет назад) Иоанном Онгивара и Иеремией Сибата и крещена от о. Тимофея Хариу.
Ныне Петр Сасагава иногда приходит в Сингехара, останавливаясь прежде в доме Мураками, теперь у Амано; проводил здесь вечер, поучая христиан же; новых слушателей в настоящее время нет никого, и в продолжении года с Собора крещения не было.
В доме Петра Амано мы отслужили молебен. Икона — маленькая, домашняя, как–то неуютно ей на большом пространстве серой степы. Обещался прислать икону побольше и лампадку к ней.
Дрожащие в небе жаворонки своею милою звонкою песнею провожали нас на пути в Сингехара и обратно, заставляя забывать усталость и жару. В Цириу пообедали, в третьем часу уже были в Оказаки, проехав в него из Яханги–эки по мосту Яханги, знаменитому тем, что на нем когда–то Хидееси, будучи еще оборванным нищим мальчишкой, выругал разбойника Хацисука, проходившего с своей бандой по мосту и задевшего ногой спавшего тут Хидееси. «Мост общий, тебе разве тесно, что мне не даешь места? Ты кто такой? Разбойник и больше ничего!». После он сам служил в шайке этого разбойника, а еще долго спустя уже разбойник Хацисука служил Хидееси, но уже не атаманом банды, а генералом в победоносном войске, за что Хацисука награжден уделом и сделан князем провинции Ава на Сикоку, где Токусима была его резиденцией. Въезжая в Оказаки, проехали мимо обложенного камнем колодца «убуюиси», из которого взята была вода для обмытая новорожденного маленького князя Иеясу, будущего родоначальника Сеогунской династии.
