Феликс Медведев - Мои Великие старики
– Конечно, на фоне настоящих специалистов-американцев мне было трудно выйти на первые роли. Но я очень старался.
Я очень быстро освоил все радиоэлектронные передатчики. Потрошил их вдоль и поперек, до самой внутренней обмотки, до последнего винтика. И вот приезжает из Америки большая группа специалистов по антеннам. Им была необходима устойчивая и надежная связь с Сан-Франциско, с островом Окинава, где у них стояли военные базы. Меня представили начальнику группы господину Смоллу. И он сказал: «Анатолий, я представляю ACS, я дам тебе возможность прослушать курс по самой закрытой аппаратуре, но для этого надо пройти собеседование». «Что ж, надо так надо, я готов», – твердо ответил я.
Сняли с меня отпечатки пальцев, причем со всех пяти (это у них считалось высшим допуском к секретной работе), и тут же дали разрешение на работу с самой закрытой информацией. И я, конечно же, сполна воспользовался представившейся возможностью – познал все. И помог группе навести непрерывный воздушный мост за сотни и тысячи километров. Я настраивал передатчики так, что работали они безотказно и выполняли все необходимые американцам военные функции.
А дальше произошел неожиданный для всех инцидент, который мог бы закончиться для меня трагически. Мой контракт с американцами заканчивался в конце 1947 года, но в ночь на Рождество рухнули на землю сразу три самолета. Причина – команда, причастная к обслуживанию полетов, напилась вдрабадан. Я весь в сборах к отъезду в Советский Союз, а пришедшие гости из аэродромного начальства стали меня уговаривать продлить контракт. «Мао наступает, и нам надо продержаться несколько месяцев». И снова позвали меня передислоцироваться с ними на Окинаву. «Спустя год-два ты получишь вид на жительство в Америке», – заманивали они.
Ну а пока мне надо было исправлять кризисную ситуацию. Как говорится, назвался груздем – полезай в кузов. Начал с ремонта маяка, без сигналов которого самолеты летать не могли. Пришел в помещение и поразился – повсюду валялись банки из-под пива. Да, здесь была хорошая попойка. Старший по дежурству на маяке американец, увидев меня, обрадовался и обратился к Метцу, инженеру, выходцу из Германии: «Вот приехал Толя, он тебе, Метц, поможет». А тот в ответ, зло и резко: «Не надо мне помощи, эти русские – наши враги». Что мне было делать? Как вести себя? Я повернулся и направился к двери. Американец закричал: «Нет, не уходи». А Метц в ответ: «Ах так, тогда или я, или он». И американец отрезал: «Метц, ты можешь уйти с маяка». И оскорбленный Метц пулей выскочил вон.
А я довольно быстро – в течение двадцати минут – определил причину аварии, нашел место поломки: надо было заменить конденсатор и трансформатор. Мне тут же их доставили, я все наладил, и уже через час маяк снова заработал.
Выполнив просьбу-задание командования, я с легким сердцем направился в столовую. Была суббота, и я знал, что по субботам служащих части кормили бесплатно и только выпивка – виски – стоила три доллара. Выпивать мне не хотелось, и, скромно устроившись за свободным столом, я начал трапезу. И вдруг, по-видимому, узнав, что «русский враг» устранил неполадки на маяке, и не в силах пережить такое унижение, пьяный Метц с криком «Я покажу сейчас этому русскому!» ворвался в столовую. В руках он держал 16-зарядный карабин-полуавтомат и сразу же направился в мою сторону. «Я убью тебя, я размозжу тебе голову!» – орал он во всю глотку. И нажал на спусковой крючок. Прямо в упор. И здесь произошло странное – оружие дало осечку. Вообще – и это особая тема – я замечал, что много раз в моей долгой жизни в самые критические моменты судьба поворачивалась ко мне лицом. Так было и здесь – щелчок, а звука нет. Американцы, поняв, что дело серьезное, схватили нападавшего за руки, выхватили оружие и скрутили бузотера. Потом много раз я вспоминал ужасный эпизод и думал о том, что смерть дышала мне в затылок. Но, видно, было еще рановато. Разве мог я предположить, хоть на мгновение, что пройдет всего лишь год с небольшим, и в глаза смерти я буду смотреть много раз. И это будет далеко от Шанхая, на родине моих предков.
Побег в СССР
– Как я уезжал, а точнее бежал, из Китая? Почти детективно. Американцы, с которыми я работал, относились ко мне очень хорошо, уговаривали уехать в Америку и продолжать с ними работать. Среди них был Джеймс Лейкин. Мы были с ним настоящими друзьями.
Контракт с американцами заканчивался, но они были на сто процентов уверены, что я уеду в Америку. Они знали, что сестра прислала мне письмо с приглашением. Но я уже уволился с работы. Поскольку я продал свое жилье, то временно поселился в квартире советского посла. Стал чувствовать, что за мной следят – звонили, проверяли, дома ли я. Ясно было, что вот-вот прихватят. И я задумал опередить преследователей – в 8 часов вместо 12-ти прибыл на теплоход «Гоголь», стоящий под парами для отправки в сторону Владивостока. Ступив на трап, я мгновенно оказался на территории Советского Союза. А в 11 часов к причалу неожиданно подъехали два джипа с американцами. В одном из них сидел Джеймс Лейкин. В его глазах был ужас. Он понял, что я уезжаю, что я его предал.
КГБ: допрос с пристрастием
– Осенью 1947 года я прибыл в Советский Союз. Поселился на Урале. Потом вместе с женой и маленьким сыном перебрался в Свердловск. В городке чекистов я получил комнатку. Офицерский паек давал возможность нормально существовать. Вроде бы все шло хорошо.
Но вот в один прекрасный день, как сейчас помню, 4 сентября 1949 года, сижу я в местной киностудии научно-популярных фильмов и выполняю свою работу. Раздается телефонный звонок: «Вы можете прийти в МГБ?» (Министерство государственной безопасности.) «Конечно, приду», – спокойно ответил я.
Приезжаю, докладываю, захожу в кабинет генерала Золотова. «Ну, как живешь?» – «Нормально, сейчас занимаюсь дубляжом фильмов „Суд чести“, „Сельская учительница“ и других. Перевожу на французский, немецкий и английский». Генерал в ответ: «Мы это хорошо знаем». И сразу же без всякой паузы: «Но у нас есть мнение, что ты не борешься за советскую власть». Вопрос для меня был неожиданным. «А как я, собственно, должен за нее бороться? Расскажите, посоветуйте, какую борьбу я должен вести за советскую власть? Считаю, что, занимаясь фильмами „Ленин в Октябре“, „Суд чести“, я и борюсь за нее как могу. Что же еще я должен делать?» – «Да, но вокруг тебя шпионы, Власов, Петров, Сидоров. Они же шпионы». – «Если они шпионы, хорошо, что вы их обнаружили. Просто здорово!» – «Здорово-то здорово, – продолжал генерал, – но только вот что: я сейчас иду обедать. Даю тебе три листика бумаги, и ты должен написать все, что тебе известно о шпионской деятельности внутри киностудии. Напиши, что эти люди завербованы в Шанхае и прибыли в СССР с определенными заданиями». Я говорю, что мне незнакомы эти фамилии и я ничего не знаю об их шпионской работе. «Как не знаешь?» – раздраженно, с упреком и, по-видимому, с разочарованием продолжает наступать на меня Золотов. «А вот так, не знаю», – отрезал я. «Ну ладно, заканчиваем наш разговор, повторяю: я иду обедать и к моему возвращению ты должен написать все, о чем я тебе сказал». И хлопнул дверью, оставив меня один на один с чистыми листами бумаги.
