Гарольд Лэмб - Карл Великий. Основатель империи Каролингов
Врачи умоляли его не выезжать в холодную погоду. Он ответил, что не собирается в далекие Арденны, а отправится в охотничьи угодья неподалеку от Ахена. Он уведомил Бурхарда о том, что нужно будет исполнить. Просыпаясь по ночам, Шарлемань ощупью пробирался к свечам, горевшим в сокровищнице и кладовой. Какое-то время он смотрел на запечатанные сундуки. Затем разыскал молчаливую Ротгейду там, где она спала отдельно от остальных женщин, и просил ее позаботиться о мальчике Тьери, рожденном, как и она сама, вне брака.
Как-то ранним утром Шарлемань, небритый и без мантии, вошел в потайную дверь церкви Девы Марии. На нем была куртка из овчины и голубой плащ, и он чувствовал себя прекрасно. Помолившись, Шарлемань оглядел церковную утварь на алтаре и горевшие по его приказу светильники. Затем он вышел, чтобы созвать охотников.
«Невзирая на слабость по причине возраста, он отправился на охоту как обычно, – записал Эйнгард. – С охоты вблизи Ахена он вернулся примерно 1 ноября. В январе у него начался сильный жар, и он лег в постель. Он прописал себе пост, как обычно делал при температуре. Но при этом он страдал от боли в боку, которую греки называли плевритом; тем не менее он продолжал поститься, лишь изредка позволяя себе несколько глотков для поддержания сил. На седьмой день после начала болезни он причастился и умер в третьем часу утра на 72-м году жизни».
Шарлемань умер в январе 814 года. Прошло всего несколько дней, и из Константинополя прибыл епископ Амальгар, посланец императора, с подписанным договором о мире между двумя империями. Но Шарлеманя уже не было в живых, чтобы провести договор в жизнь и попытаться соединить вместе разделенные половины христианского господства.
С первого дня возникло ощущение чего-то необычного в смерти монарха, почти 46 лет управлявшего жизнями множества людей. Людовик, находившийся на юге, не мог принять на себя руководство. Шарлемань позабыл сообщить своим командирам, где он желает быть похороненным. Паладины посовещались и решили похоронить тело в пышных одеждах, со всеми королевскими регалиями, в мраморном саркофаге под алтарем базилики в Ахене, городе, который он построил. Кроме того, из дворца в похоронной процессии приняли участие только маленькие дети, которых привела Ротгейда.
Взволнованный импровизированными похоронами, народ в Ахене очень быстро припомнил предзнаменования конца – не так давно дрожавшая земля обрушила колоннаду Шарлеманя, и молния, ударившая в купол церкви Девы Марии, сшибла на землю позолоченный шар.
В приделе церкви люди показали Эйнгарду, как таинственным образом изменилась надпись на карнизе над нижним простенком. Из двух слов «Карл Вождь» красный цвет в титульном слове настолько выцвел, что его с трудом можно было разобрать. И Эйнгард вслед за этим припомнил, как несколько лет тому назад, в год солнечного затмения, огненный шар прочертил небо и вышиб копье из руки Шарлеманя, – это предвещало близкий конец его царствования.
Такие предзнаменования могли означать только одно – десница Божья обрушилась на Франкское государство. Что за этим последует, если не какие-то перемены в их мире? Таким образом, к распространившемуся ощущению потери добавился страх за самих себя, лишенных Шарлеманевой защиты. В деревнях рождались утешительные слухи, что на самом деле король не умер, а спит в своей гробнице и проснется, когда придет беда. Тем не менее толпы напуганных мужчин и женщин бросали свои дома и искали спасения в монастырях. Такое смятение среди населения вызвало бы гнев у живого Шарлеманя.
Молодой император Людовик, приехавший наконец из Аквитании, показал себя добросовестным и набожным до фанатизма. Он аккуратно выполнил все указания отца по поводу распределения дворцовых сокровищ. В то же самое время он назначил четырех судей, чтобы те удалили из дворцовых покоев компанию привилегированных женщин и нахлебников. Нищих и падких на деньги привратников выгнали из порталов дворца, а фокусников, жонглеров и танцующих медведей, как творения дьявола, отлучили от церкви.
Людовик приказал воздвигнуть над гробницей золоченую арку со словами:
ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ ТЕЛО КАРЛА,
ВЕЛИКОГО И НАБОЖНОГО ИМПЕРАТОРА,
КОТОРЫЙ ДОБЛЕСТНО РАСШИРИЛ
КОРОЛЕВСТВО ФРАНКОВ
Однако очень скоро наступили перемены. Людовик Благочестивый считал себя преданным церкви наследником римских императоров. Управляя с благотворной терпимостью, он заставлял себя слушать и принял титул императора Августа, которым его отец избегал пользоваться. Во дворце в Ингельхейме он приказал расписать стены, изобразив на них победные сражения Карла Молота, закладку городов Рима и Константинополя и коронование своего отца.
Людовик ревностно взялся помогать церквям и храмам, но при этом он не ездил по провинциям и побережьям. Люди в основном знали его только по имени и были вынуждены искать защиты и помощи у местных сеньоров. В отсутствие магии имени Шарлеманя они в своей преданности склонялись больше к графам и герцогам. Те, в свою очередь, становились более независимыми по отношению к императору в Ахене.
В семье Людовик добросовестно заботился о детях, незаконнорожденных отпрысках Шарлеманя. (Многие из них, повзрослев, стали знаменитыми, например хронист Нитгард или настоятель монастыря Тьери.) Хотя в Италии Бернард, упрямый, как его дед в этом возрасте, восстал против своего дяди-императора, и Теодульф, человек с воображением, присоединился к мятежу, потопленному в крови.
У Людовика Благочестивого не хватало сил, чтобы держать под контролем постоянно меняющуюся обстановку в своих владениях, и он, последовав примеру своих предков, разделил их между тремя сыновьями. В этом случае они пережили своего отца, и между ними разгорелась борьба за власть. Один поэт так описал их битву при Фонтенуа в 841 году:
Здесь слышен клич войны,
А там идет жестокий бой,
И брат идет на брата…
До боя схоронив былую доброту.
Людовик был религиозен. Но религия едва ли могла сплотить зарождавшуюся империю христиан. Ее выходили такие личности, как Карл Молот и Пипин Короткий. Далее ее привел в порядок и расширил Шарлемань. Без него, в отсутствие национальной основы и прочных устойчивых порядков, империя прекратила свое существование.
Как это ни странно, но Людовик был первым, кто назвал себя римским императором тогда, когда западная империя распадалась и начинался хаос феодальной Европы. Неожиданно Рейн перестал быть мощной водной артерией и превратился в непреодолимую преграду между народами, говорившими на германских диалектах к северу и востоку от Рейна, и народами Западной Франции и Аквитании, говорившими на романских диалектах, – другими словами, между будущими Германией и Францией. Коридор Шарлеманя, ведший с франкских равнин через Альпы в Италию, затерялся в феодальной неразберихе, если не считать призрачной Лотарингии. Лангобардские равнины вновь стали дорогой завоеваний, а отдельные города окружали себя высокими стенами и управлялись собственными герцогами и торговыми гильдиями, чтобы стать Миланом, Флоренцией, Феррарой. А венецианцы на острове Риальто искали счастья на море.
