Саймон Купер - Большая игра. Звезды мирового футбола
«После рождения Биг Мэла Эллисон больше ничего не выиграл в английском футболе, — замечает его биограф Дэвид Тоссель. — Кажется, что это не просто совпадение».
В «Сити» Малкольм отвоевал должность главного наставника. Шиндлер пишет, что он оказался «блестящим тренером, но ужасным главным тренером». В 1974 году Эллисон оставил клуб ради «Кристалл Пэлэс» и с тех пор больше всего стал узнаваем по поступкам, никак не связанными с футболом. В Лондоне это были азартные игры, ночные клубы, шампанское и блондинки. Говорили, что среди его амурных побед числится Кристин Килер, бывшая модель, девушка по вызову, коварная соблазнительница из «дела Профьюмо».
Биг Мэл был шоуменом, он прославился своей фирменной дубленкой и фетровой шляпой. Хотя с таким же успехом мог выступить перед командой с голым торсом, а в бассейне с Ричмонд на нем было надето и того меньше. Он создал феномен 1970-х: «тренер как актер-гедонист». Газеты подстрекали его на новые выходки. В юности Эллисон был стрингером на Флит-стрит. Поэтому хорошо понимал, как устроены средства массовой информации, и регулярно скармливал журналистам цитаты и истории, иногда в сильном подпитии. Он мог публично пообещать «запустить футбол на Луну» или «напугать европейских коров». Или орать на арбитров.
Все это отвлекало от главного. Он стал менять работу за работой. После «Плимута» снова «Манчестер Сити». Потом «Миддлсборо», «Кувейт», турецкий «Галатасарай» и даже «Мемфис», из которого его уволили еще до первой игры. («Ты становишься тренером только тогда, когда тебя увольняют», — говаривал Биг Мэл).
Под влиянием недолгого американского опыта он посоветовал «Миддлсборо» перекрасить поле в оранжевый цвет. Позже, когда он подал на руководство клуба в суд за незаконное увольнение, оказалось, что за три месяца, которые он прожил в местном отеле, ему выставили счет в 3,5 тысячи фунтов за бренди, шампанское и сигары.
Малкольму удалось сделать «Спортинг» чемпионом португальской лиги, но по большей части там он паясничал без всякого присмотра. Подобно многим представителям английского футбола того периода, он пал жертвой алкоголя. Жены и подруги приходили и уходили. В итоге Малкольм остался в одиночестве, с болезнью Альцгеймера, в крошечной комнатенке дома престарелых в Миддлсборо. Человек из Cassetari’s и автор «Футбола для интеллектуалов» давно исчез.
Большая утрата для Эллисона и для всего английского футбола.
ЧАСТЬ III. ДРУГИЕ ЛЮДИ ФУТБОЛА
Энтони Мингелла
Апрель 1998 года
Когда в североафриканской пустыне Энтони Мингелла снимал «Английского пациента», ему еженедельно доставляли свежий номер газеты Portsmouth Football Mail. Обычно новости были плохими. «Быть болельщиком означает иногда признавать, что на твой клуб наложены злые чары. Проклятие может длиться годами», — говорит режиссер. В его случае — всю жизнь.
«Английский пациент» получил девять «Оскаров». А «Портсмут» находится на грани вылета во второй дивизион английского футбола. Все зависит от итога игры с «Ипсвичем». И Мингелла, его отец и сын оправляются на стадион «Фраттон Парк». Так мужская половина семьи поступает десятки лет.
Три загорелых джентльмена стоят среди одутловатых и неряшливых местных жителей. Мингелла вырос на близлежащем островке Уайт. Но его род происходит из Италии — несколько родственников режиссера были интернированы в Великобританию как вражеские союзники. Его отец, мороженщик, энергичный человек, уроженец Шотландии, об этом сожалеет.
С таким смешением кровей члены семьи Мингелла сами могли стать персонажами «Английского пациента», среди которых венгерский граф, сапер-сикх, медсестра — канадская француженка и «английская роза». Но для «Фраттон Парк» все это не имеет значения. Фильм необычайно красив: Тоскана и Сахара, Ральф Файнс и Кристин Скотт Томас. А почти все болельщики «Портсмута» — толстяки, и на улице страшный холод. Но Мингелла чувствует себя как дома: здесь он настоящий фанат, а не фальшивая знаменитость. Он протягивает мне сэндвич с ветчиной и горчицей, расписывая достоинства защитников своей команды. Энтони так счастлив, что напоминает Скотт Томас, лежащую в ванне с любимым, графом Алмаши:
— Когда ты бываешь счастлива? — спрашивает Алмаши.
— Сейчас, — отвечает она.
— А когда тебе бывает грустно?
— Сейчас.
— Что ты любишь?
— Футбольный клуб «Портсмут», — мог бы ответить Мингелла. Но его героиня говорит: «Воду. Твой почерк».
К сожалению, сразу после начала матча становится ясно: «Ипсвич» играет лучше. Через несколько минут защитник «Портсмута» вынужден использовать грязный прием.
«Так тебе и надо!» — кричит оскароносный режиссер.
Я спрашиваю его об Алане Болле, новом тренере «Портсмута», прославившегося тем, что его команды умудряются играть очень жестко и при этом проигрывать.
«Я не хочу обсуждать свое отношение к нему, — говорит Мингелла. Может, он боится, что я притащу Болла на презентацию его нового фильма. — Разочарован ли я? Черт возьми! Я так хочу, чтобы они хорошо играли. Больше всего на свете». Он мечтает, чтобы команда нашла хорошего тренера с континента.
Я прошу рассказать о новом фильме, но тут Дэвид Джонсон из «Ипсвича» забивает гол. Энтони в отчаянии. Как сказал бы Алмаши: «Мои органы отказывают. Я просто кусок тоста».
Фанаты «Портсмута» начинают скандировать «Давай, Помпи!», и Мингелла к ним присоединяется. «Команда несколько десятков лет плохо играет, — говорит он, — но за нее болеют так, будто она — самая великая». Восемнадцать тысяч увлеченных зрителей. Режиссер, который работал драматургом до того, как уйти в кино, говорит, что театру есть чему поучиться у футбола. «Игра подразумевает активное общение со своими приверженцами. Но если ты пишешь пьесу, то никогда не знаешь, для кого».
Старинный гимн 1950-х годов не в силах разбудить ужасную команду «Портсмут». Мингелла передо мной извиняется.
— Я с удовольствием наблюдаю за «Ипсвичем», — отвечаю я.
— Вы говорите ужасные вещи.
Он вспоминает Терри Венейблса, бывшего тренера сборной Англии, также попавшего под влияние злых чар в качестве председателя правления «Портсмута»: «Мы так на него надеялись. Всегда кажется, что за углом стоит какой-то мессия, миллиардер-спаситель».
Его мечтательность кажется странной. Ведь только что он снял фильм, заработавший в прокате больше 200 миллионов фунтов. Неужели клуб никогда не просил у него помощи?
«Я бы хотел быть его директором, — размышляет Мингелла. — Но не думаю, что это что-нибудь изменило. Я не умею обращаться с деньгами».
