Лев Понтрягин - Жизнеописание Л. С. Понтрягина, математика, составленное им самим
Утверждение что Боголюбов и Прохоров соперничают между собой с целью занять моё место, смехотворно. Оба они занимают высокие административные посты в советской математике. Боголюбов — академик-секретарь Отделения математики, т.е. руководитель всего отделения. Прохоров — его заместитель, а также заместитель директора Стекловского института. Я же никаких административных постов не занимаю, поэтому непонятно, какое же такое моё место они хотят занять, при этом ещё соперничая.
Статья в «Science» изобилует бессмысленными утверждениями, но понять это могут только лица, знающие математическую жизнь Советского Союза. К числу таких лиц принадлежит Липман Берс, прекрасно владеющий русским языком, выходец из Прибалтики, а он, как мне кажется (подчеркиваю, кажется), имел прямое отношение к публикации статьи в «Science». Статья в «Science» дезинформирует широкий круг читателей, создавая у них впечатление, что в Советском Союзе якобы имеется официальный государственный антисемитизм и якобы влиятельная группа антисемитов-математиков.
В Советском Союзе журнал «Science» доступен всем научным работникам. А от них дезинформация распространяется изустно, приобретая всё более преувеличенный характер. Этой дезинформации содействуют радиостанции «Голос Америки» и «Би-Би-Си». Мои знакомые сообщили мне, что они слышали по «Голосу Америки» заявление о том, что я антисемит. По «Би-Би-Си» я сам слышал пространное рассуждение о том, что выдающийся математик Иоффе подвергается репрессиям и что вообще репрессии против математиков принимают всё более жестокий характер, что ответственность за них несёт Понтрягин, председатель комитета математиков Советского Союза.
Такого комитета вообще не существует, а если имеется в виду Национальный комитет советских математиков, то я не являюсь его председателем. Кроме того, никаких репрессий против советских математиков нет. Вся эта дезинформация травмирует советских евреев и создаёт в нашей стране национальную рознь.
Кому нужно это? Прежде всего сионистам, так как сионизм не может существовать без антисемитизма, и если его нет, то его нужно выдумывать. В Соединённых Штатах всё это используется как якобы существующее общественное мнение, нужное для принятия антисоветских решений на высоком правительственном уровне. В этом сионизм и правительственные круги США вполне единодушны.
Их единодушие видно сейчас, в сентябре 1982 года, когда сионизм при поддержке Рейгана совершает геноцид в Ливане. В 80-м году сионизм и правительственные круги США разжигали холодную войну. Теперь, в 82-м году, речь об идёт об атомной войне. Хочется надеяться, что сионисты, использующие правительственный аппарат Соединённых Штатов, не смогут задурить головы гражданам Америки до такой степени, чтобы дело дошло до реальной войны.
Статья в «Science» утверждает, что моё поведение вызвало недовольство советских властей и что по этому поводу я получил от них замечание. Напротив, в сентябре месяце 1978 года, сразу же после конгресса в Хельсинки, я был награждён орденом Ленина. Кроме того, я считаю, что публикация в руководящем партийном органе — журнале «Коммунист» в 1980 году моей статьи по вопросам преподавания математики в школе, указывает на то, что я пользуюсь у советских властей доверием.
Моё влияние на родине объясняется не моим якобы существующим антисемитизмом, которого вовсе нет, и не каким-то постом, который я занимаю, а моим научным авторитетом и ещё тем, что я в первую очередь преследую во всех своих действиях интересы страны, а свои личные интересы держу на втором плане.
В 79-м году из Соединённых Штатов мне сообщили, что от специалистов по теории управления поступило требование перепечатать статью из «Science» в журнале по теории управления. В связи с этим я вынужден был послать в журнал «Science» свой ответ на статью. Как я слышал, редколлегия журнала «Science» консультировалась по этому поводу с президентом Международного союза математиков профессором Монтгомери и по его совету мой ответ был опубликован.
Следует отметить, что у американских математиков существует и другая точка зрения, отличающаяся от изложенной в ноябрьском номере «Notice». Осенью 79-го года в журнале «Notice» появился ответ на ноябрьскую статью, подписанный шестью известными американскими математиками. На первом месте стоит подпись профессора Стэнфордского университета Роберта Фина. Этот ответ решительно не одобряет ноябрьскую статью журнала.
Цитирую: «Статья, озаглавленная "Положение в советской математике" в "Notice" в ноябре 1978 года вызвала у нас чувство тревожной неприязни». Далее: «События с тех пор, однако, показали, что и другая точка зрения на этот вопрос должна быть представлена. Публикация ноябрьского письма Американским математическим обществом имела последствия. Журнал "Science" 15 декабря 1978 года вновь рассмотрел и расширил обвинения, содержащиеся в письме. Газета "Вашингтон пост" 10 марта 1979 года вынесла в заголовок "Евреи-математики притесняются в Советском Союзе" и утверждала, что "математикам-евреям запрещается в СССР публиковать работы и ездить за границу для участия в международных конференциях"... Снежный ком нарастал и нарастал.
Согласно данным "Science" от 16 марта 1979 года (стр. 1095) около 2400 учёных США взяли обязательство сократить общение между учёными США и СССР...
Перечисленные акции являются очевидным результатом анонимного письма "Положение в советской математике", опубликованного в ноябре 1978 года».
Заканчивался этот ответ следующим высказыванием: «Хотим ли мы подвергнуть остракизму советских учёных на основе полемики, подобной ноябрьскому письму? Должны ли мы присоединяться к рядам сторонников холодной войны? Мы думаем, что нет!»
Появление этого ответа в печати очень обрадовало меня. Оно показало, что не все американские математики, в том числе и евреи, находятся во власти сионистов.
* * *Мне хочется понять, почему я стал объектом столь злобных нападок со стороны сионистов. В течение многих лет я широко использовался еврейскими советскими математиками, оказывал им всяческую помощь. В частности, я помог Рохлину выбраться из проверочного сталинского лагеря и устроиться на работу. Я даже готов был поселить его в своей квартире. Теперь они об этом уже не помнят. Правда, в конце 60-х годов, когда я понял, что используюсь евреями в их чисто националистических интересах, я перестал оказывать им помощь, но вовсе не стал действовать против них. Таким образом, долгое время сионисты считали меня своей надёжной опорой. Но в конце 60-х годов лишились её. Возможно, что именно поэтому у них и возникло ощущение, что я являюсь как бы предателем их интересов.
