Уильям Роберт Миллер - Мартин Лютер Кинг. Жизнь, страдания и величие
Жизнь парадоксальна: Ганди, начав с проповеди общечеловеческой значимости ненасилия и с проповеди полезности всех религий, стечением времени становился все более «ортодоксальным» индуистом, соблюдавшим очень строгий монашеский режим и даже желавшим «покончить с половым влечением». Кинг, напротив, отправился в свое теологического паломничество, имея очень скудный багаж типичного темнокожего баптиста. Жизнь и путешествия расширили его кругозор, обогатили память и душу, одновременно укрепив в нем, как космополитическое ощущение принадлежности всему человечеству, так и его сугубо церковные, негритянские корни. Он был знаком и встречался со многими президентами, профсоюзными и общественными деятелями, со священниками самых разных конфессий. В людях он научился видеть общечеловеческое начало, принимая его как свое собственное. Пережив много кризисов, познав любовь и страх, надежду и отчаяние, он достиг высокой степени самопознания. Его священство было глубоко укоренено в его христианском мироощущении. Он всегда чувствовал, что он ― христианин, дитя Господа, не какого-то туманного абстрактного Вседержителя, а Бога, любящего Своих детей, воплощенного в человеческом образе Иисуса. Связи Кинга с экуменическим христианством позволили ему весьма либерально относиться к своему баптистскому наследию. Он не требовал строгости. Не следует недооценивать и то воздействие, которое оказала на него поездка в Индию, а также глубокую симпатию, которую со временем он стал испытывать по отношению к иудаизму. Все это было связано с ощущением общечеловеческой солидарности, которое, углубляя космополитизм Кинга, одновременно помогало ему отчетливее осознавать свои собственные корни. В последние годы своей жизни он не только не растерял своего христианства, но и, напротив, углубил, упрочил и расширил его. Он мог с полным на то правом заявить: «Для того чтобы перекинуть мостик через пропасть враждебности, страха и недоверия, разделивших наши народы, белый человек должен пойти по стопам своих черных братьев, чтобы на себе испытать хотя бы часть их боли и их мук». Он мог это сказать потому, что сам лично все это испытал и был способен на сопереживание.
Смерть Мартина Лютера Кинга обозначила конец одной эпохи и начало другого, нового времени. И это новое время с интересом приглядывается к мечте Кинга, тянется за ней, приглашая Америку ― да и не только Америку, а весь мир ― смело пойти навстречу своей судьбе.
Ненасилие не было для Кинга панацеей от всех болезней. Это ― лишь средство, вполне совместимое с цель ― созданием общества, где каждый человек может сохранять чувство собственного достоинства. В последнюю неделю своей жизни Мартин Лютер Кинг очень много думал о будущем. Он не был солнечным оптимистом. Его оптимизм, скорее, можно назвать мученическим, поскольку он был прочно укоренен в почву реальности. Кинг знал, что легких побед не будет. Он не имел никаких гарантий, что добьется конечной победы. Теперь нам предстоит продолжить его дело, борясь за его идеи и за его мечту, дабы дать им воскреснуть и заблистать с новой силой.
