Александр Брагинский - Ален Делон без маски
– Почему вы никогда не снимались у такого режиссера, как Поланский?
– Я неизменно называю его, когда говорю, с кем хотел бы работать. И он это знает. В прошлом году он мне предложил сыграть на сцене в «Салемских колдуньях». Я отказался, повторив, что по-прежнему хочу с ним работать. И так продолжается, к сожалению, уже десять или пятнадцать лет.
– Считаете ли вы, что некоторые режиссеры боятся вас?
– Да, Трюффо мне сказал однажды: «Я хотел бы поработать с вами, но боюсь вас». Я ответил, что это глупости.
– Я знаю, что вы очень любили его «Зеленую комнату».
– Да, я об этом написал ему. После «Зеленой комнаты» мне и захотелось поработать с Натали Бай в «Нашей истории»: Я обожаю Натали. Она божественна. Другие говорили то же самое… Блие в том числе. Мир Сотэ очень близок к моему, к тому же он тоже из Бур-ла-Рен. Но нам никогда не удавалось сделать вместе фильм. Не хочу показаться претенциозным, но смею сказать со всей откровенностью, что иных пугает тот факт, что я знаю эту профессию не хуже их. Часто бывает, что режиссер начинает отставать. Это очень трудная профессия. Я встречал иных, которые считали, что достаточно иметь хорошего оператора, кадрера (то есть ассистента оператора, который снимает фильм, который отвечает за кадр. – А.Б.) и звукорежиссера, чтобы стать режиссером. Самым большим счастьем для меня, самым большим удовольствием бывает, когда я могу всецело служить режиссеру и ни о чем больше не думать. Прихожу, жду, когда мной займутся, слушаю, чего от меня хотят. Вы хотите это, это и это? Отлично.
– Это ваш талант солиста?
– Однажды меня спросили, что такое режиссер. Кстати, это слово мне не нравится. Лучше называть его l’homme de cinema – кинематографистом. Нужны три главные вещи. В нынешнем кино можно посчитать по пальцам тех, кто обладает этими качествами, то есть быть способным мизансценировать, руководить актерами и быть постановщиком. Восемьдесят процентов из них обладают лишь одним качеством из трех.
– Мы видели удивительный фильм Дзурлини «Учитель»?
– Я обожаю его. Но это произошло случайно. Должен был сниматься Мастроянни, но оказался занят. А я как раз снимался в Риме в «Убийстве Троцкого». Я был знаком с Дзурлини, он дружил с Лукино. И он попросил прочитать сценарий «Первая ночь покоя», честно признавшись, что предназначал его Мастроянни. Редко бывает, чтобы режиссер признался, что уже показывал свой сценарий другому актеру. Я прочитал и тотчас позвонил ему, сказав, что согласен.
– Вы были его продюсером?
– Сопродюсером. Только не помню, была ли это стопроцентно французская продукция (это была итало-французская постановка. – А.Б.). Это один из моих любимых фильмов, снимаясь в нем, я испытывал большое волнение. Те, кто любит кино, любят его тоже. Я очень хорошо относился к Дзурлини. Он рано умер, спившись и в состоянии депрессии… Это был великолепный режиссер, на которого большое влияние оказал Висконти. Итальянское название картины означает: первая ночь покоя после смерти. Я обожал фильм, но его французский вариант испортили. В нем нарисована картина итальянского общества на побережье в Римини. Название «Первая ночь покоя» ничего не значило для французов. Фильм сократили. Нужно увидеть итальянский, более длинный вариант. Это как с «Леопардом». Оригинал идет три часа. В свое время по коммерческим причинам фильмы сокращались и становились много хуже.
– В «Учителе» вы ходите в одном пальто, водолазке, вы небриты. Как получается, что «звезда» соглашается играть такого опустившегося человека?
– Всякий раз, когда я шел на это, меня не понимали. Другой актер при этом не вызывал протеста. А я вызывал. Критики всю жизнь утверждали: Делон делает одно и то же, фильмы с автоматом… Никто, кроме меня, не делал таких разнообразных фильмов. А если я делал револьверный фильм, то лишь для того, чтобы снять затем «Учителя», «Господина Клейна». Кино с помощью спичек не сделать! А когда я выпускаю «Нашу историю», меня убивают: Делон изображает пьяницу, он хнычет.
– А вы не пытались сделать карьеру в Америке?
– Речь идет не о выборе карьеры. Мне никогда не удавалось приспособиться к американской жизни. Я подыхал там от скуки. А хозяин «Парамаунта» Боб Эван хотел, чтобы я поселился в Штатах…
– Чем вы объясняете свой успех в Японии?
– Все началось с фильма «На ярком солнце», быть может, из-за слова «солнце». И с тех пор успех продолжается. Это стало каким-то общественным феноменом… Я стал для них идеалом мужчины, я видел японцев, одетых, как я, с моей прической и т. д. И это получило распространение по всей Азии – в Китае, Таиланде, Филиппинах, Корее, на Тайване… Я был в Китае лет восемь назад: семьсот миллионов китайцев видели «Зорро»! Я повез туда «Слово полицейского» – не «Рокко и его братья», они с ума посходили.
P. S. Несколько слов по поводу прочитанных вами интервью. Все вместе они вносят дополнительные краски к портрету моего героя. И еще четче вырисовывается неординарная личность, ужасно закомплексованная, безумно уязвимая и одинокая – несмотря на успех, на материальное благополучие.
В начале 2002 года в газете «Паризьен» он говорил: «Мне более неохота сниматься в кино. Я отлично сознаю, что больше там не котируюсь. Моя карьера позади. Мое кино – умерло. Осталось только одно желание: сняться в одном фильме с Марлоном Брандо в качестве партнера».
В приведенных выше интервью много верных суждений не только о себе (себя, любимого, Делон продолжает нежно лелеять), но и о своей профессии. За сорок с лишним лет работы в кино Ален Делон стал настоящим профессионалом. Не менее профессионально он выглядит и в разных ипостасях бизнесмена.
Я вынес в эпиграф слова великого немецкого писателя Томаса Манна: «Талант – это способность обрести судьбу». Всей свой бурной и далеко еще не завершившейся жизнью Ален Делон подтверждает эту фразу, которую не раз цитирует в своих высказываниях. Он, разумеется, многогранно талантлив, но и столь же противоречив, особенно когда вмешивается в политику и дает уроки своим противникам.
С годами он, впрочем, стал более осторожен при выборе друзей. Может быть, поэтому и стал проявлять интерес к общественной работе, как мы бы сказали.
Делон помогает благотворительным «Ресторанам сердца», основанным покойным Колюшем. Он поехал за почетным призом Берлинале в 1995 году и за таким же призом в Москву в 1998 году, был председателем Фестиваля полицейских фильмов в Коньяке, возглавлял жюри Парижского фестиваля в 2000 году. В 1995 году он председательствовал, как было сказано выше, на церемонии вручения премий «Сезаров». Я не исключаю, что однажды его наконец пригласят в жюри Каннского фестиваля. И он не откажется. Да, большая часть его жизни актера прожита. И оглядываясь с законной гордостью назад, он, наверное, не без некоторой тревоги вглядывается в будущее… Что день грядущий ему готовит?
