Китти Келли - Жаклин
Вечером 21 января 1973 года Александр позвонил Фионе из Афин и договорился встретиться с ней на следующий день в Лондоне. Он объяснил, что должен научить пилота летать на самолете «Пежо», который находился на борту «Кристины». Этот летчик прибыл из Огайо, чтобы совершить пробный полет, и Александр хотел проверить его, прежде чем доверить ему самолет.
На следующий день они вылетели из Афин. Через несколько минут после того как они поднялись в воздух, самолет потерпел катастрофу. Спасатели, прибывшие на место происшествия, узнали Александра только по носовому платку с его монограммой. Его немедленно доставили в больницу для срочной операции. Только чудо могло спасти его.
Печальная весть настигла Аристотеля и Джекки в США. Кристина в это время находилась в Бразилии. Тина и Ставрос Ниаркос были в Швейцарии. Фиона ждала Александра в Лондоне. Все они немедленно вылетели в Афины, чтобы быть вместе с Александром. Они молились за него. Но Онассис вскоре понял, что надежды нет, и велел врачам отключить жизнеподдерживающую систему, чтобы прекратить мучения сына, который умер через несколько минут после этого.
«Мы не убили его, — говорил Онассис. — Мы просто позволили ему умереть». Онассис был потрясен до глубины души смертью сына. Он во всем винил себя, считая, что, если бы он не вызвал этого пилота, его сын был бы жив. Он говорил, что если бы он заменил самолеты на вертолеты, как советовал Александр, то все было бы в порядке. Онассис не верил в то, что смерть сына — просто несчастный случай. Он немедленно начал расследование, предложив огромное вознаграждение тому, кто сможет доказать, что катастрофа явилась результатом происков врагов. Он был готов потратить все свои деньги, лишь бы узнать причину гибели Александра.
В окружении родственников мужа, утешавших его в горе, Джекки чувствовала себя посторонней. Они и не думали скрывать своих чувств, плача и причитая, а она привыкла сдерживать свои эмоции. Инстинкт велел ей похоронить боль и продолжать жить дальше. Онассис зациклился на своем несчастье и жил воспоминаниями о прошлом. Только одна женщина могла понять его страдания. Только она могла утешить его и помочь вернуться к нормальной жизни. В самый трудный момент своей жизни он обратился к Марии Каллас.
Глава двадцать вторая
В 1970 году все письма, которые Джекки написала Росуэллу Гилпатрику, стали достоянием общественности. Чарльз Гамильтон, получил их от кого-то, кто был ранее связан с нотариальной конторой Гилпатрика, где они хранились в сейфе. Гамильтон стал готовиться к аукциону. Репортерам удалось узнать о содержании писем, и они напечатали то, что Джекки писала человеку, который провел с ней день в Кэмп-Дэвиде, когда она находилась на шестом месяце беременности. Но для Онассиса все это уже было далеким прошлым, не имеющим отношения к его жизни.
«Боже мой, какой же я идиот, — говорил он друзьям. — Боюсь, что я женился на расчетливой, холодной и недалекой женщине».
Письма были тотчас же возвращены Гилпатрику, но их содержание уже стало известно всему миру. Третья жена Гилпатрика к тому же подала на развод. Все поняли, что Джекки несет ответственность за охлаждение чувств между шестидесятитрехлетним адвокатом и его женой.
«Все это неверно и нечестно по отношению к ним, — сказала Нэнси Такерман. — Они близкие друзья. Он присутствовал на торжестве в честь годовщины свадьбы супругов Онассис. Он также был хорошим другом президента Кеннеди».
Но третья жена Гилпатрика, Мадлен, не считала намеки неуместными. Она не раз давала понять, что между ее мужем и Джекки существовала любовная связь. В частной беседе она сообщила своим друзьям, что психопатическая привязанность Гилпатрика к Джекки разрушила их брак.
Онассис был унижен теми сплетнями и предположениями, которые высказывались по поводу отношений его жены с Росуэллом Гилпатриком. Теперь уже для него не имело значения, остаются они любовниками или нет. Его жалили взгляды друзей, ядовитые замечания врагов. Он привык к тому, что его превозносят за успехи в бизнесе, и впервые оказался в ситуации, когда было уязвлено его мужское самолюбие. Ее пугала встреча с ним, и она говорила друзьям, что он, скорее всего, разведется с ней. Когда же, наконец, она позвонила ему, чтобы все объяснить и извиниться, его реакция поразила ее.
Он спокойно заверил ее, что все в порядке, и ей не о чем беспокоиться. Он все понимает. Онассис сказал, что это еще один пример того, как средства массовой информации делают из мухи слона. То же самое случилось, когда он появился с Марией Каллас в Париже на премьере ее первого фильма. Лишь самые близкие друзья Аристотеля знали, что история с письмами служит началом разрыва.
Онассис поддерживал с мадам Каллас особые отношения, которые не прерывались даже после его женитьбы на Жаклин Кеннеди. Он продолжал регулярно встречаться с оперной дивой, сначала лишь в интимной обстановке ее парижской квартиры, а позднее и в ресторанах или ночных клубах.
Хотя он и засыпал от ее пения, Онассис радовался мировому успеху певицы и гордился ее широко признанным талантом. Каллас была умна, проницательна, красива и сексуальна. Она была прекрасной спутницей для Онассиса. Ему нравилось то, что она умна, и его влекло к ней как к женщине. Будучи греком, он полностью понимал ее, а она понимала его, хотя временами и выводила его из себя.
Его раздражали ее ядовитые замечания по поводу его свадьбы, но он продолжал встречаться с ней и даже сумел смягчить ее гнев. Онассис все еще нуждался в связи с певицей, ибо она безгранично любила его и принимала таким, как он есть. Она понимала, как важно было для него попасть в нью-йоркский высший свет, двери куда открылись перед ним благодаря его жене. Она также понимала, что он является защитой для Джекки, которая не была так сильна и независима, как Каллас.
Она хотела стать подругой его новой жене, а Джекки не пошла на это. Но Мария продолжала при любой возможности встречаться с Аристотелем у хороших друзей. В Париже они часто ужинали у нее дома или в загородном поместье баронессы ван Зулен. В Нью-Йорке их принимал у себя партнер по бизнесу Онассиса, Константин Грацос.
«Онассис — мой лучший друг, — говорила Мария Каллас. — Мы долго были вместе, и нас многое объединяет. Скандал заключается в том, что я никогда не встречалась с его женой. Но она сама этого не хочет. Если бы мы встретились, то все сплетни в газетах сразу прекратились бы».
Когда ее спросили, не будет ли она страдать при такой встрече, Мария покачала головой. «Онассис нуждается во мне как в друге, ибо я всегда говорю ему правду».
