Франсуа Трюффо - Хичкок/Трюффо
Хичкок стремился органично сбалансировать две главные линии фильма– шпионскую и любовную, чтобы достичь того равновесия, какое удалось ему в "Дурной славе", к которой он привык обращаться, берясь за воплощение нового проекта.
Он видел сюжет "Короткой ночи" так: британский шпион, работающий в пользу Советов, бежит из лондонской тюрьмы. Агенты секретной службы США узнают, что он собирается пробраться в Россию, забрав с собой жену и детей, которые живут на финской границе. Американский агент направляется на остров, где он должен дождаться беглеца и уничтожить его. Во время этого ожидания он влюбляется в жену шпиона, причем пользуется взаимностью, но по понятным причинам не может сказать ей о своем задании. Как и "Дурная слава", история иллюстрирует конфликт между любовью и долгом, но в последней части, где вовсю разворачивается сцена преследования на поезде в пограничной области, фильм достигает высшей точки напряжения и разрешается хэппи-эндом.
Сценарист Эрнст Лееман, работавший над картинами "К северу через северо-запад" и "Семейный заговор", сделал уже несколько вариантов сценария, но Хичкок не удовлетворился ни одним из них.
В окружении мастера зрели пессимистические настроения. Альма, с которой в конце работы над "Исступлением" в Лондоне случился инсульт, стала инвалидом. Она нуждалась в круглосуточном наблюдении и уходе. В студии и представить не могли, чтобы Хичкок оставил жену на два месяца для натурных съемок в Финляндии. Да и ему самому артрит не очень-то позволял двигаться. Когда сценарий был готов, стало окончательно ясно, что вряд ли кто-нибудь сможет отснять вместо Хичкока финские эпизоды, оставив на его долю павильонные съемки на студии "Юниверсал". Кстати, еще до "Исступления" Хичкок совершил поездку в Финляндию, где сфотографировал места, в которых собирался ставить "Короткую ночь".
В конце 1978 года он предпринял две меры, подтвердившие неоспоримость его решения вскоре приступить к съемкам. Во-первых, отправил Нормана Ллойда, одного из ближайших своих сотрудников, с которым проработал 35 лет, на разведку натуры в Финляндию, а во-вторых, желая подчеркнуть, что все проволочки были связаны с неудачами Эрнста Леемана, пригласил для работы над новым вариантом сценария молодого человека по имени Дэвид Фримен.
В 1978 году я не встречался с Хичкоком. Вот почему торжественная церемония, устроенная Американским киноинститутом по случаю вручения ему почетной, но попахивающей кладбищем награды "За достижения всей жизни", оставила во мне и в других участниках этого чествования тяжелую память, хотя Си-Би-Эс удалось с помощью монтажных купюр представить американским телезрителям его вполне благопристойную версию.
Хотя Ингрид Бергман, председательствовавшая на церемонии, сама страдала от рака и знала свое будущее, ее глубоко тронуло беспомощное и жалкое состояние Хичкока и его супруги. Отойдя в сторонку, она прошептала: "Ну почему они всегда устраивают подобные церемонии, когда уже слишком поздно!" Чтобы оправдать свое присутствие, я тоже внес вклад в оживление мрачной атмосферы праздника: "В Америке вы зовете этого человека Хич. Во Франции его называют мсье Хичкок..." Но я не мог вложить в свои слова всю душу. Перед лицом звездной голливудской аудитории, ублажавшей виновника торжества панегириками, анекдотами и отрывками из фильмов, фигуры Альфреда и Альмы Хичкок, казалось, присутствовали, но души их витали уже где-то далеко от этих мест; они были не живее чучела матери Энтони Перкинса в подвале таинственного дома из "Психоза".
Через полмесяца, смирившись с тем, что ему никогда уже не удастся поставить еще один фильм, Хичкок закрыл свою контору, распустил персонал и отправился домой. Английская королева пожаловала ему титул пэра, тем самым устранив тайное ревностное соперничество между ним и другим гениальным уроженцем Лондона– Чарли Чаплином. Сэру Альфреду осталось лишь дожидаться смерти, которая, благодаря усиленным порциям запрещенной врачами водки, не замедлила прийти. Это случилось 29 апреля 1980 года.
Чтобы избавиться от тягостных воспоминаний о Хичкоке на склоне лет, я вызываю в памяти другое чествование, организованное Обществом любителей кино Линкольновского центра 29 апреля 1974 года, за шесть лет до его кончины. Это было очень вдохновляющее событие.
Часа три подряд присутствующие наслаждались фрагментами (их было не меньше сотни) из его фильмов, сгруппированными по таким темам, как "экранные камео" (появления самого Хичкока в его фильмах), "погоня", "плохие ребята" (убийства и любовные сцены) и еще два блестящих эпизода– удар по тарелкам во второй постановке "Человека, который слишком много знал и самолетная атака на Кэри Гранта из "К северу через северо-запад", которые меня попросили представить. Каждая серия отрывков предварялась выступлением самых прелестных хичкоковских актрис– Грейс Келли, Джоан Фонтейн, Терезы Райт, Джанет Ли– и некоторых друзей.
Все эти фильмы я знал наизусть, но когда перед моими глазами прошла череда этих кусочков, вырванных из контекста, я поразился искренности и дерзновенности творчества Хичкока. Нельзя было не заметить, что любовные сцены были сняты как сцены убийства, а сцены убийства– как любовные. Да, я знал его творчество; я даже считал, что знаю его досконально. Но в тот вечер увиденное привело меня в состояние благоговейного трепета: мазки цвета, камины, выкрики, вздохи, смертельные схватки, стоны, кровь, слезы, выворачивание рук. Мне пришло в голову, что в кинематографе Хичкока, скорее эротичном, чем чувственном, любить и умереть– одно и то же.
В конце вечера буря аплодисментов заставила Хичкока сказать несколько слов со сцены. К всеобщему удивлению, погас свет и Хичкок появился... но на экране! Он заранее снял на пленку свое благодарственное слово на фоне занавеса в студии "Юниверсал".
Когда экран погас, прожектор направил сноп света на ложу, в которой сидели Хичкок и Альма. В ответ на просьбы собравшихся все-таки сказать что-нибудь "живьем", он произнес одну короткую фразу: "Как видите, самое лучшее в кино– это ножницы". Это была одна из тех двусмысленностей, которые он так любил, на сей раз отсылавшая к эпизоду, в котором Грейс Келли закалывает ножом шантажиста в фильме "В случае убийства набирайте "М"", а также намекавшая на мастерство монтажера.
Сегодня творчество Хичкока вдохновляет множество людей, и это естественно, ибо он мастер. Однако, как это всегда бывает, подражают тому, что можно сымитировать: выбору материала и даже порой способу его обработки, но дух, оживлявший труд мастера, при этом исчезает.
Многие восхищаются знаниями и умением Хичкока, не обращая внимания на качество, которое с течением лет производит на меня все более сильное впечатление,– глубокую эмоциональность.
