Карла Рэй - Божья девушка по вызову. Воспоминания женщины, прошедшей путь от монастыря до панели
Я ПЫТАЛАСЬ изменить свои занятия. К примеру, я начала издавать журнал знакомств задолго до того, как местные газеты подхватили идею. Я много работала, планируя все шаги, требовавшиеся для успеха. Окружающим казалось, что я знаю, что делаю, но внутренне я не могла искренне поверить в свою победу. Во мне скрывалась какая-то сила, наделенная правом вето и чреватая для всех моих планов непременным фиаско. Я чувствовала ее, но не знала, что это такое. Я назвала это внутренним саботажем, однако мои попытки не обращать на него внимания полностью провалились.
В качестве эксперимента я отправилась к психотерапевту, работающему по методике голосового диалога. Заговаривая с терапевтом голосом ребенка, я сбивалась, паниковала и начинала задыхаться. Никто из нас не смог понять, в чем дело. Мы так и не сдвинулись с этой мертвой точки, и я оставила эту затею. То же случилось, когда я вновь пошла на ребефинг. Даже сеанс в теплой ванне, имитирующей тепло материнской утробы, резко оборвался с появлением напряженного, прерывистого дыхания.
В то время работа с внутренним ребенком была на пике моды. В соответствующей прессе публиковалось много статей на эту тему, повсюду рекламировали себя терапевты. Я решила попытать счастья. Увы, женщина, к которой я обратилась, решила попросту опекать меня. Из лучших побуждений, не зная ничего другого, она пыталась поставить меня в положение зависимого от нее ребенка. Сначала я не могла разобраться, почему ей не доверяю, но вскоре мне все стало ясно: когда я была у нее дома, она ответила на звонок своей клиентки, которая, как позже она гордо объявила, ничего не делала, не посоветовавшись с ней. Тут же возник вопрос: не реализует ли терапевт свои собственные потребности?
Однако я продолжала накапливать знания, посещая лекции каждый раз, как в город приезжал специалист, казавшийся умным и предлагавший нечто новое. Я записывалась на семинары по мотивации и изменению убеждений. Возможно, причина всех моих неприятностей каким-то образом крылась в мышцах и клетках? Я начала посещать высококлассного массажиста, который обрабатывал мое тело до тех пор, пока оно не покрывалось синяками.
Чтобы раз и навсегда преодолеть свои страхи, я ходила по длинной полосе раскаленных углей. Дважды.
Мне требовался отдых. У меня возникло желание отправиться на юг, подальше от города. Я никогда не связывала это стремление с чем-то духовным и потому не слишком обращала на него внимание, погрузившись в обычную суету. Стояло лето 1984 года. Я жила с Викторией в Восточном Фримантле и совсем недавно купила большую машину. Я никогда не бывала южнее Пинджарры, что не так далеко, но вскоре желание уехать стало чересчур сильным, чтобы о нем не думать. Я отправила Викторию к Хэлу, дала себе неделю на поиски того, что так меня манит, и приготовилась спать в машине.
Во время того таинственного путешествия, закончившегося в маленьком городке, где мне суждено было прожить несколько лет, я не двигалась с места до тех пор, пока ясно не чувствовала, куда мне ехать дальше. Я не хотела рисковать, следуя обычным чувствам, и в результате оказаться в неправильном месте. Приехав в Бриджтаун, я зашла в закусочную и села там, изучая карту и размышляя над несколькими возможными направлениями, пока мне не стало ясно, что следует отправляться в Маунт Бар– кер. В тот же день я забралась на Блафф Нолл в горах Стерлинг и подползла на животе к самому краю утеса, испытывая странное чувство, что вот-вот нырну в открывающееся передо мной пространство и присоединюсь к кружащим и падающим вниз птицам.
Я спала в машине у подножия горы, не покидая это место до тех пор, пока не почувствовала, что пора ехать, и направилась в Олбани, где искупалась во Фрэнчменс Бэй. На следующий вечер я остановилась у обрыва, с которого открывался вид на океан. Ярко светила луна, но выспалась я хорошо. На следующий день к полудню начало припекать, однако я была полна решимости оставаться на месте до тех пор, пока не пойму, что настало время двигаться дальше.
Тем же днем, когда я переходила дорогу, остановившись у Денмарк Ривер, меня узнал Марк, с которым я встречалась в Перте. На мне были очень короткие французские шорты и надвинутая на лоб шляпа с широкими полями. Я направлялась к магазину за мороженым. Проезжавший мимо Марк не видел моего лица, зато узнал ноги, которыми недавно восхищался на нудистском пляже в Сванбурне. Он остановил машину и дал задний ход.
Он пригласил меня на вечеринку под полной луной. Придя на место, я увидела группу людей, рассевшихся вокруг огня на соломенных тюках и танцевавших под бой барабанов, и мгновенно почувствовала себя дома, будто встретилась с друзьями, которых знала много жизней назад. Я решила приезжать в Де– нмарк раз в месяц на выходные.
Через шесть месяцев мы с десятилетней Викторией переехали в коттедж, расположенный в нескольких километрах от Де– нмарка. Изменение оказалось радикальным и далеко не самым легким.
МАЛЕНЬКИЙ городок Денмарк, до сих пор обходящийся без светофоров, лежит среди пышной зелени, покрывающей соседние холмы, и повсюду окружен водой – рекой, узким заливом Уилсона и Южным океаном. Береговая линия невероятно живописна: белые песчаные пляжи, тихие, прозрачные заводи, гранитные валуны, о которые разбиваются огромные океанские волны. В прекрасной долине, где я поселилась, росли величественные эвкалиптовые деревья, характерные лишь для этой части мира. Радость и свет, наполняющие это необыкновенное место, примирили меня и Викторию со старым, открытым всем ветрам деревянным домом, где мы поселились.
Здесь я встретила Джорджа – человека, в котором обнаружила некоторые черты моего отца, чего не было в Джеймсе и Хэле.
У Джорджа была мягкая, спокойная походка, он плавно говорил, был широкоплечим и немного полным для своего роста. Он был совсем немного выше меня, но держал себя совершенно иначе: я ходила, ровно выпрямившись, а он будто пританцовывал. У Джорджа были густые черные вьющиеся волосы и аккуратная борода. Он обладал навязчивой страстью к чистоте, хотя иногда демонстрировал отвратительный вкус в одежде. Он вырос со своим дедушкой, наполовину индусом, в прекрасной гористой области Британской Колумбии. Когда Джордж переехал на снятую мной ферму, ему было сорок четыре, а мне – сорок семь. Он загнал свой фургон в сарай недалеко от дома и приспособил его под спальню.
Новый субарендатор имел привычку много болтать, и я считала его утомительным, пока он не начал приносить пользу. Я отчаянно нуждалась в мужчине, поскольку дом был выстроен еще в 1945 году. У Джорджа имелись инструменты и навыки для любой работы. Тем лучше.
Однажды после обеда, когда я мыла посуду, он как бы между делом заметил, что если мне нужен сексуальный партнер, то он готов стать суррогатным любовником. Суррогатным любовником! Я подавила смешок. Я не рассматривала кандидатуру Джорджа в качестве потенциального любовника, зная о его пристрастии к смуглокожим красавицам, преимущественно азиаткам, и нелюбовь к блондинкам. К тому же, я была на три года старше. Уверенная, что Джордж не испытывает интереса ко мне, в жару я свободно ходила по дому полураздетой. «Суррогатный любовник» – не те слова, что могут меня увлечь: они указывали на холодный, отвратительный компромисс.
