Алексей Федоров - Большой отряд (Подпольный обком действует - 2)
- Сорок шесть эшелонов, - оказал я.
- Какими средствами вы пользуетесь? Где берете взрывчатку?
- Мы получали тол. Мины делаем сами. В последнее время и взрывчатку добываем из немецких снарядов и неразорвавшихся авиабомб.
Климентий Ефремович заинтересовался нашими кустарными опытами. Я передал некоторые подробности: как выплавляем тол из снарядов, как охотимся за неразорвавшимися бомбами.
- Немцы, Климентий Ефремович, учат своих летчиков прицельному бомбометанию и посылают для этого бомбить хутора, мельницы, маленькие населенные пункты, а то и большие. При этом много бомб не взрывается. Как только наши диверсанты завидят звено таких "учеников", так скачут в населенный пункт "ловить бомбы". Народ даже сердится на ребят: "Вы, говорят, - черти, радуетесь, видно, когда нас бомбят..." Радость, конечно, не велика, но тол нужен.
- Так, значит, просто, в порядке учебы и бомбят? Даже не в наказание за партизанские действия? - Покачав головой, Климентий Ефремович после паузы добавил: - О таких фактах надо писать, надо рассказывать нашему народу, солдатам... Но вернемся к нашему разговору. Итак, - продолжал Климентий Ефремович, - что нужно еще, чтобы вы могли выйти в глубокий рейд? Вы уже обдумали этот вопрос, согласны, что выходить надо?
Я действительно уже принял такое решение, но только не успел его высказать. И я перечислил наши нужды. Просил побольше автоматов, пулеметов, противотанковых ружей, несколько пушек, несколько радиостанций, походные типографии, бумагу. Рассказал о наших бытовых нуждах. Но как-то случилось, что я забыл упомянуть взрывчатку.
- Вот видите, товарищ Пономаренко, - обратился Климентий Ефремович к начальнику штаба: - недооценивают ваши командиры диверсионную работу.
Это был досадный промах. Тем более досадный, что важность этой стороны партизанской деятельности я вполне осознал. Пришлось оправдываться. Климентий Ефремович оказал:
- Обсудите с товарищами Пономаренко и Строкачем, какое избрать направление, продумайте маршрут.
И опять товарищ Ворошилов вернулся к подробностям партизанской жизни. Интересовался тем, как организован отдых бойцов, питание, как работают наши госпитали. Особенно большое внимание уделил связи с населением:
- Создавайте по пути следования партизанские резервы и резервы Красной Армии. Вы понимаете, о чем идет речь? Впечатление, которое вы, проходя, оставите у народа, ваша пропагандистская и агитационная работа подготовят и вам и нам тысячи помощников. Это важная часть дела. Очень важная.
Прощаясь, Климентий Ефремович спросил:
- Вы, наверное, захотите встретиться с семьей, поедете к ней?
Я сказал, что не предпринимал еще никаких попыток связи, не знаю пока даже точного адреса. Но если выберу время, конечно, поеду.
- А может быть, лучше привезти семью сюда, к вам? В самом деле, товарищ Строкач, организуйте это дело. Насчет самолета я распоряжусь. Устраивает вас такое решение, товарищ Федоров? Вот и хорошо... Готовьтесь к рейду. И ничего не забывайте.
На этом мы распрощались.
Через два дня на центральном аэродроме я встретил жену и троих своих дочерей.
Они, между прочим, утверждают, что хотя я ужасно изменился и был одет в немыслимый партизанский тулуп, узнали меня еще из окна самолета. И что, когда они, выйдя из машины, кинулись ко мне, то правая щека у меня дрожала, как телеграфный аппарат.
До сих пор не знаю, стоит ли им верить.
*
Через некоторое время в Москву приехал Никита Сергеевич Хрущев. На заседании ЦК Коммунистической партии (большевиков) Украины я сделал доклад о полуторагодичной работе Черниговского подпольного обкома и боевых действиях нашего партизанского соединения. На этом же заседании Центральный Комитет решил разделить наше соединение на два и одно из них послать в большой рейд на Западную Украину.
