Мэтью Бжезинский - Казино Москва: История о жадности и авантюрных приключениях на самой дикой границе капитализма
Кристи только что разразилась большой статьей о Потанине и его роли в покупке компании «Связьинвест», которая, по сути, дискредитировала сильно разрекламированный аукцион. По ее мнению, продажа этой компании на аукционе должна была привести рыночную революцию в России ко второй, более справедливой, стадии. Однако Чубайс и с полдюжины высших чиновников из Министерства приватизации получили по сто тысяч долларов каждый из «Онексимбанка» до начала борьбы претендентов на аукционе. Эти деньги поступили от одного из швейцарских филиалов «Онексимбанка» под видом предварительной оплаты за готовящиеся к изданию книгу (или книги) о приватизации в России. Журналисты были весьма удивлены этим, поскольку «Онексимбанк» никогда не участвовал в издательском бизнесе и ни один из авторов не написал ни одной страницы этих сомнительных манускриптов.
Борис Йордан, партнер Потанина по сделке с компанией «Связьинвест», также оказался замешанным в этом скандале, когда газета «Файненшиал Таймс» раскрыла, что швейцарский филиал, организовавший отправку денег за книги, управлялся американским родственника Йордана. Как Потанин, так и Йордан категорически отрицали какие-либо незаконные действия в этом вопросе и утверждали, что контракты на издание книг были заключены на законных основаниях и не имели ни малейшего отношения к тендеру по продаже телефонной компании. (Эти книги с течением времени действительно были написаны и опубликованы.) Тем не менее все это выглядело очень подозрительно, и Березовский с Гусинским подняли такой лицемерный шум в своих газетах и на телеканалах по поводу якобы сомнительности и неправомерности продажи телефонной компании, что президент Ельцин был вынужден уволить министра по приватизации Альфреда Коха и понизить в должности Анатолия Чубайса.
Да, много событий знаменовало окончание эры «капитализма для близких друзей».
В этом деле меня больше всего удивляло то, что на эту операцию была потрачена пустяковая сумма денег. Чубайс реализовал величайший в истории человечества процесс передачи собственности. Десятки, если не сотни, миллиардов долларов стоимости государственных активов сменили собственников под руководством Чубайса. Лица, оказавшиеся в выигрыше от его щедрот, разбогатели так, как не могли даже представить в самых безумных снах. А что же получил он в обмен за свой патронаж над приватизацией? Жалкий аванс, измерявшийся шестизначной цифрой. Вот уж действительно этот человек заслужил футболку с надписью: «Я приватизировал всю Россию и получил за это вшивые сто тысяч долларов по „книжному контракту“».
С тех пор как я начал писать на темы, конкурирующие с публикациями Кристи, мне слишком часто приходилось сносить гнев моих издателей, когда ей удавалось нас обскакать. Это ущемляло мою профессиональную гордость, моя ревность подчас доходила до того, что я был готов сменить свой костюм корреспондента на скромное одеяние помощника корректора.
Я неспеша огляделся и обнаружил, что нахожусь в шатре султана пустыни, окруженный колючими кактусами и островками песка, покрытого кое-где змеиными шкурами и сушеными скорпионами. Килимские, бухарские и другие ковры из Средней Азии покрывали терракотовый пол и висели на грубо побеленных стенах. Брезентовые полотнища, свисавшие с толстых шестов шатра, создавали иллюзию нахождения в юрте. Довершали иллюзию щиты с крупными бляшками, филигранной работы кривые турецкие ятаганы и богато украшенные кальяны.
Гретхен и Борис ожидали нас за нашим столом. Гретхен, как всегда, чудесно выглядела: тонкая и стройная, как кинозвезда, с сияющей улыбкой и без каких-либо следов усталости после рождения в свои тридцать восемь лет первенца – мальчика, названного Георгием, чего нельзя было сказать о Борисе, хотя и не обремененном заботами о ребенке.
Роберта поздоровалась с ним по русскому обычаю, трижды поцеловав в щеки.
– Ты ужасно выглядишь, – проворчала она своим прокуренным баритоном. – Не позволяй им ездить на тебе.
Борис действительно выглядел изможденным и похудевшим. Часы «Роллекс» болтались на его запястье, когда мы обменивались рукопожатиями, под глазами появились темные круги. С тех пор как год тому назад он приехал в Москву реформатором с чистым взором, он заметно постарел. Мы все со временем утрачиваем молодость и наивность, но у Бориса это было как-то особенно заметно.
Возможно, он по-прежнему надеялся, что российский сектор электроэнергетики можно реформировать, но, как и большинство кремлевских чиновников, был теперь втянут в интриги и озабочен своим политическим выживанием. Уволив коррумпированных директоров электростанций, Борис нажил себе множество врагов среди оставшихся руководителей, связанных между собой близкими, приятельскими отношениями. Хуже того, в Кремле разразилась война между двумя соперничающими группировками, а Борис оказался точно посредине. Начавшаяся кампания по его дискредитации была в полном разгаре, и бедный Борис был вынужден отбивать обвинения, которые обычно обрушивались на чиновника, который лишился милости руководства.
Его неприятности начались с полета на самолете, весьма дорогого полета из прихоти. Борис воспользовался корпоративным реактивным лайнером ОЭС, однотипным с самолетом президента Ельцина, чтобы слетать в Кентукки и забрать оттуда Гретхен с новорожденным сыном, семейного любимца ротвейлера и грузовик ковров для московской дачи. Этот новый большой «Ил» был оборудован хорошо изготовленными по швейцарскому проекту отдельными кабинетами для вечно прикованных к постели российских лидеров. Однако Федеральное управление авиации США еще не успело сертифицировать этот самолет для посадки в Америке, а Борис очень спешил. И где-то над югом Канады он приказал командиру корабля снизиться до недосягаемой для наземных радаров высоты и на бреющем полете, буквально над верхушками деревьев, тайком пересек воздушное пространство США. Когда самолет без всякого предварительного уведомления приземлился в аэропорту Цинциннати, он сразу был окружен десятком полицейских машин с воющими сиренами. Только вмешательство российского посла, которого вытащили из постели, предотвратило международный скандал, и дело ограничилось лишь извинениями со стороны посла за полет вне расписания.
– Я не знаю, что тогда нашло на Бориса, – горько пожаловалась Гретхен, расценивающая поступок мужа как мальчишеский каприз. За исключением того, что это была не папина машина, которой он воспользовался без разрешения, а точная копия самолета № 1 Российских ВВС.
Враги Бориса по возвращении его в Москву, естественно, пронюхали о полете. Ссылаясь на счет с шестизначной цифрой за истраченное топливо, выставленный ЕЭС, они требовали его голову. Борис принес свои извинения по национальному телевидению и возместил деньги компании. Несмотря на то что его прегрешение было ничто по сравнению с аферами, которые проворачивали его обвинители, Борис все еще пребывал в глубоком расстройстве – премьер-министр Черномырдин только что позвонил ему и заявил о своей неизменной поддержке. На византийском языке кремлевских обитателей это был верный знак того, что дни Бориса как главы гигантского предприятия сочтены.
