Эрнст Юнгер - В стальных грозах
Стемнело. Люди отыскали брезент с мертвецом и понесли меня по одинокой равнине, на которой то близко, то далеко вспыхивали колючим сиянием звезды. Я впервые ощутил, как это ужасно, когда чувствуешь, что задыхаешься. Запах сигареты, которую курил человек в десяти шагах от меня, чуть меня не задушил.
Наконец мы добрались до санитарного блиндажа, там мой добрый знакомый доктор Кай нес свою службу. Он намешал мне восхитительного напитка с лимоном и сделал укол морфия, погрузившего меня в целительный сон.
На следующий день началась обычная, разделившаяся на этапы транспортировка. Тряска в автомобиле до военного лазарета была последним тяжким испытанием моей способности выжить. Затем я поступил в руки сестер и продолжал чтение «Тристрама Шенди» там, где его прервал приказ о выступлении.
Множество проявлений участия приносили мне облегчение во время кризисов, характерных для легочных ранений. Солдаты и начальство дивизии посещали меня. Участники штурма Сапинье все, конечно, или погибли, или были, как Киус, в английском плену. Супруги Планко, несмотря на то что уже первые снаряды наступавшего противника рвались в Камбре, прислали мне милое письмо, банку молока, оторванную от себя, и единственную дыню – все, что было в их саду.
Мой последний денщик не составил исключения из длинного ряда своих предшественников, он остался при мне, хотя в лазарете ему не был положен паек и он должен был выпрашивать себе съестное на кухне.
Когда скучаешь лежа, ищешь всякие способы развеяться; так, однажды я проводил время, подсчитывая свои ранения. Я установил, что, не считая таких мелочей, как рикошеты и царапины, на меня пришлось в целом четырнадцать попаданий, а именно: пять винтовочных выстрелов, два снарядных осколка, четыре ручных гранаты, одна шрапнельная пуля и два пулевых осколка, входные и выходные отверстия от которых оставили на мне двадцать шрамов. В этой войне, где под обстрелом были скорей пространства, чем отдельные люди, я все же удостоился того, что одиннадцать из этих выстрелов предназначались лично мне. И потому я по праву прикрепил к себе на грудь Золотой Знак раненого, присужденный мне в эти дни.
Спустя четырнадцать дней я лежал на мягкой постели санитарного поезда. Уже появился немецкий ландшафт в первых проблесках осени. К счастью, нас выгрузили в Ганновере и отправили в Приют клементинок. Среди множества посетителей, которые скоро явились, я особенно радовался брату. Он еще вырос со времени своего ранения. Впрочем, его правая, сильно задетая сторона тела не действовала.
Я делил свою комнату с молодым военным летчиком эскадрильи Рихтхофен по имени Венцель, – одним из тех высоких, отчаянных парней, каких еще рождает Германия. Он делал честь девизу своей эскадрильи: «Железный, но бешеный!» – и уничтожил в воздушном бою двенадцать противников, из которых последний, прежде чем умереть, прострелил ему плечевую кость.
Свой первый выход я отпраздновал с ним, моим братом и несколькими товарищами, ожидавшими своего транспорта в залах старого Ганноверского Гвардейского полка. Поскольку наша боеспособность теперь была под сомнением, мы чувствовали настоятельную потребность поупражняться с тяжелым креслом. Это плохо кончилось: Венцель сломал себе руку, я же на следующий день лежал в постели с температурой сорок; более того, температурная кривая совершила даже несколько рискованных скачков к красной линии, за которой искусство врачей бессильно. При такой температуре исчезает ощущение времени; пока сестры боролись за меня, я лежал в горячечных снах, многие из которых бывают даже очень веселыми.
В один из этих дней, это было 22 сентября 1918 года, я получил следующую телеграмму:
«Его Величество кайзер присуждает Вам Орден за Мужество. Поздравляю Вас от имени всей дивизии.
Генерал фон Буссе»Иллюстрации
В окопах Монши. Шанцевые работы осенью 1915
Немецкий полевой лазарет в зоне огня
Разгромленный Монши-о-буа, вид у церкви
Командир взвода среди своих товарищей. Эрнст Юнгер – фенрих
Фенрих Юнгер в стрелковом окопе
Лейтенант Юнгер перед битвой на Сомме (1916)
Под обстрелом. Верден
Шоссе Аррас – Камбре
Разгромленный английский танк: в битве на Сомме (1916) союзные войска впервые применили танки, но безуспешно
Лейтенант Эрнст Юнгер (1920)
Обложка дневниковых записей «В стальных грозах» (1920)
Примечания
1
См.: История немецкой литературы: В 5-ти тт. М., 1976. Т. 5; История литературы ФРГ. М., 1980; Карельский А. В. Станции Юнгера // Иностранная литература. 1964. № 4.
2
Muhleisen H. Bibliographic der Werke Ernst Junger. Begrundet von Peter des Coudres. Stuttgart, 1996 (наши библиографические сведения и в дальнейшем будут опираться на это издание).
3
Юнгер Э. Гелиополис // Немецкая антиутопия. М.: Прогресс, 1992.
4
Юнгер Э. Из книги «В стальных грозах» (перевод с нем. А. Егоршева) // Иностранная литература. 1999. № 2. С. 195—202.
5
Михайлов А. В. Юнгер Эрнст // Философская энциклопедия. М., 1970. Т. 5. С. 602; Современная западная философия / Сост. и отв. редакторы В. С. Малахов, В. П. Филатов М» 1998. С. 192, 406, 526—529.
6
Bucher, die das Jahrhundert bewegten: Zeitanalysen – weidergelesen / Hrss. G. Ruhle. Munchen; Zurich, 1978.
7
Г. – Ф. Юнгер разделял консервативно-националистические воззрения своего брата, хотя был в этом вполне независимым мыслителем. В философии культуры занимался проблемой техники и ее роли в культурном процессе, трактуя ее, скорее, в отрицательных категориях. Его главный труд в этой области – “Uberdie Perfektion der Technik” (1944) – вызвал широкую дискуссию и привлек внимание К. Ясперса.
8
