Анатолий Черняев - Дневник помощника Президента СССР. 1991 год
Нет уж! Вот уйду на пенсию, тогда посмотрим…
Ладно. А вчера я забыл отметить два выдающихся события. Тамара «по случаю» достала 35 кг капусты на засолку и с помощью Николая Николаевича довезла до дома. А Лена, подруга Гени, привезла нам квашеной капусты, свеклы, моркови, варенья и пр. из своего «имения» на Украине.
Покончила с собой на днях Юлия Друнина. Значит, на кого-то шок нашей жизни действует так, что предпочитают хлопнуть дверью. Или крах всей прошлой социалистической духовности? Может быть, и не «соц.», ведь и в 30-е годы, и в войне, и после — в 80-е — были же и просто жизнь, были страсти, боренья, помыслы, был «образ жизни». Все рухнуло. А взамен совсем ничего, даже полок, наполненных товарами.
Поэтому и Горбачев сейчас в глазах народа — потеря всякой надежды.
23 ноября
Вчера, пока М. С. в Сибири и Кыргызстане, готовил его интервью для агентства Киодо Цюсин, платформу для разговора с Яничеком (бывшим генсеком Социнтерна), приветствие к 70-летию Дубчека, материал для встречи с испанскими парламентариями и к встрече с Вилаети (Иран) — обычная служба. И в общем в дни его отсутствия — не погулял, как рассчитывал и ждал…
На телевидении Горбачева подают саркастически… Поведение его изображают как судороги, чтоб удержаться на посту… Это особенно так выглядело на фоне Ельцина в Германии, где Коль обнимался с ним так же, как совсем недавно с Горбачевым.
24 ноября
Ждал вызова от М. С. Не последовало до полпервого… Будет ли завтра Госсовет с парафированием (Союзного договора), что перед всем миром ангажировал М. С., — неизвестно. И что он будет делать, если сорвется: еще раз заявлять, что уйдет?!
Сейчас, в 11 вечера, «Вести» передали интервью М. С. во Внуково. Прилетел вчера из Кыргызстана. Оценки визита Ельцина в Германию: считает нормальным… И не надо, мол, противопоставлять Россию — крупнейшее государство (!) — обычно он называл ее и других республиками, — цементирующее эту огромную (помолчал) организацию (вместо слова «Союз»!). И опять: не надо противопоставлять. Есть общие интересы и общая политика, — а не 12 и 8 «внешних политик» (это я ему «подбросил», взяв из какой-то газеты)… И он то и дело апеллирует к этому «образу». Грустный, усталый, в этой своей пирожком шапке, с печальными глазами.
Послать бы ему всех!
Видно, мало чего привез он из Сибири и Киргизии. Завтра посмотрим.
25 ноября
Как и следовало ожидать, парафирование Союзного договора в Н.-Огареве не состоялось. Что выдано Горбачевым журналистам по ТВ, известно. Он хоть и срывался — делал хорошую мину при очень плохой игре. Мне он только что — уже домой — по телефону сказал: «Было тяжелее, чем 14-го, изнурительная борьба, я их высек, я ушел от них…»
Я: «Но у вас по ТВ мелькнула было фраза, что они ощущают необходимость кончать маневрировать… Страна больше не может терпеть…»
М. С.: «Это я хотел бы, чтоб они это наконец ощутили».
Я: «А кто главный [саботажник]?»
М. С.: «Главный он и есть» (т. е. Ельцин. — А. Ч.).
Перед ТВ Горбачев пытался представить коллективное коммюнике о передаче проекта в Верховные Советы республик как форму парафирования… Но это даже по терминологии (смыслу слова) не одно и то же.
Уверен, что парламенты завалят проект, в лучшем случае отложат на «неопределенное время».
Горбачев перед выбором: осуществлять угрозу («уйду!») или еще тянуть (на посмешище всем). Это не просто поражение, хуже: это очередное унижение по самому главному вопросу, на котором еще остается знак его власти, — о государственности.
26 ноября
Подробности Н. Огарева.
Закоперщиком срыва был Ельцин. Принес кучу замечаний по проекту Союзного договора.
М. С. ему говорит: как же так, мы же прошлый раз все согласовали? Это наш с тобой проект был.
Е.: "Мало ли что… Время идет. В группах, в комитетах ВС обсуждали, говорят, такой проект не пройдет… Главный вопрос опять: не государство, а просто Союз… Или «конфедеративный Союз».
М. С. бросился опять доказывать. Его поддержал только казах, «вице» у Назарбаева, доктор, юрист, который и применил метафору из Маяковского «облако в штанах». Остальные стали жаться… Кроме Акаева, которому было неловко возражать: ведь М. С. только что был у него «в гостях».
Горбачев окончательно завелся. И спустя почти 3 часа сказал им: как хотите, я ухожу. Оставайтесь здесь без меня и решайте. Как решите, так и будет…
И ушел в свой кабинет.
Спустя час к нему явилась «депутация»: Ельцин и Шушкевич.
Е., воротя физиономию, чуть не отплевываясь (слова Грачева), произносит: «Вот пришли на поклон к князю, к хану…»
М. С.: «Брось, царь Борис, давай по делу…»
Вернулся к ним… И договорились о совместном заявлении, которое М. С. перед журналистами приравнял к парафированию.
Потом, на сверхзакрытом заседании, речь шла о том, как Ельцин будет осуществлять свою экономическую программу. Коллеги из республик уговаривали его: полегче, мол, ставишь нас в ужасное положение. Он им: мы и так опоздали, 16 декабря ввожу свободные цены.
М. С. реагировал вяло, только предупреждал о социальном взрыве.
Явлинский в докладе после реверансов насчет смелости Ельцина сказал: самый главный вопрос, что вы все будете делать после февраля, когда народ выйдет на улицы. До февраля идет инерционное «развитие» гибнущей старой системы. Но этого хватит только до конца февраля — потом крах. Вы готовы к этому, вы думаете об этом? Ответа ни от кого не последовало.
А вечером М. С., собрав помощников и советников поставил задачу: думать, что будем делать!
Вчера я долго разговаривал с Яковлевым, он вернулся из США… Пришел, сидели часа два друг против друга. Все перебрали… И главный наш вывод: нет альтернативы самостоятельному прорывному ходу России. Горбачевские усилия спасти Союз — безнадежные судороги.
И в общем-то все бы ничего, если б не Украина, не Крым, который невозможно отдать.
27 ноября
Встреча М. С. с японскими бизнесменами. Деловой разговор… Они знают о нашей промышленности больше, чем мы сами. Но собираются с нами «работать».
М. С. для мира все-таки остается лидером… И надо «сместиться» ему в своей президентской роли именно в эту сторону. Заняться мировыми и «духовно»-этичес-кими делами современности. А на «свое» посматривать отстраненно и время от времени предупреждать «об опасностях».
В этом духе я и провел совещание со своими консультантами: сказал речь, обменялись идеями, договорились, что они составят проект имиджа Горбачева с таким «смещением».
Красноречивый и не очень ясный, бурный Ермонский, деловой и осторожный Гусенков, активный и много знающий Палажченко, натужный Ковалев (сын), спокойный и скептичный Вебер, умничающий, наукообразный, самоуверенный, но, кажется, в самом деле «подготовленный» Кувалдин.
