Фаина Раневская - Я – выкидыш Станиславского
Следую его заветам.
* * *Научиться быть артистом нельзя. Можно развить свое дарование, научиться говорить, изъясняться, но потрясать — нет. Для этого надо родиться с природой актера.
* * *…Получаю письма: «…помогите стать актером», отвечаю — Бог поможет.
* * *Если бы я часто смотрела в глаза Джоконде, я бы сошла с ума: она обо мне все знает, а я о ней ничего.
* * *…Чтобы получить признание — надо, даже необходимо, умереть.
Спутник Славы — Одиночество.
* * *К смерти отношусь спокойно теперь, в старости. Страшно то, что попаду в чужие руки. Еще в театр поволокут мое тулово.
* * *Кремлевская больница — кошмар со всеми удобствами.
* * *Невоспитанность в зрелости говорит об отсутствии сердца.
* * *Странно — абсолютно лишенная (тени) религиозной, я люблю до страсти религиозную музыку.
Гендель, Глюк, Бах!
«Все должно стать единым, выйти из единого и возвратиться в единое». Гете.
Это для нас, для актеров — снова!
Кажется, теперь заделалась религиозной.
1976 г.
* * *…Наверное, я чистая христианка. Прощаю не только врагов, но и друзей своих.
* * *…Огорчить могу — обидеть никогда.
Обижаю разве что себя самое.
* * *«Друга любить — себя не щадить». Я была такой.
* * *«Перед великим умом склоняю голову, перед Великим сердцем — колени». Гете. И я с ним заодно. Раневская.
* * *Многие получают награды не по способностям. А по потребности.
* * *Когда у попрыгуньи болят ноги — она прыгает сидя.
* * *…Все думаю о Пушкине. Пушкин — планета! Он где-то рядом. Я с ним не расстаюсь. Что бы я делала в этом мире без Пушкина…
* * *…Он мне так близок, так дорог, так чувствую его муки, его любовь, его одиночество… Бедный, ведь он искал смерти — эти дуэли…
* * *Я опять принимаю снотворное и думаю о Пушкине. Если бы я его встретила, я сказала бы ему, какой он замечательный, как мы все его помним, как я живу им всю свою долгую жизнь… Потом я засыпаю, и мне снится Пушкин! Он идет с тростью по Тверскому бульвару. Я бегу к нему, кричу. Он остановился, посмотрел, поклонился и сказал: «Оставь меня в покое, старая б… Как ты надоела мне со своей любовью».
* * *Мучительная нежность к животным, жалость к ним, мучаюсь по ночам, к людям этого уже не осталось. Старух, стариков только и жалко никому не нужных.
* * *У планеты климакс — весны не было, весной была осень, сейчас июнь — холодно, дождь, дождь.
* * *Меня забавляет волнение людей по пустякам, сама была такой же дурой. Теперь перед финишем понимаю ясно, что все пустое. Нужна только доброта, сострадание.
* * *Женщина в театре моет сортир. Прошу ее поработать у меня, убирать квартиру. Отвечает: «Не могу, люблю искусство».
* * *Соседка, вдова моссоветовского начальника, меняла румынскую мебель на югославскую, югославскую на финскую, нервничала. Руководила грузчиками… И умерла в 50 лет на мебельном гарнитуре. Девчонка!
* * *«Глупость — это род безумия». Это моя всегдашняя мысль в плохом переводе.
* * *Бог мой, сколько же вокруг «безумцев»!
Летний дурак узнается тут же — с первого слова. Зимний дурак закутан во все теплое, обнаруживается не сразу. Я с этим часто сталкиваюсь.
* * *Страшный радикулит. Старожилы не помнят, чтобы у человека так болела жопа.
* * *… Чем я занимаюсь? Симулирую здоровье.
* * *Паспорт человека — это его несчастье, ибо человеку всегда должно быть восемнадцать лет, а паспорт лишь напоминает, что ты не можешь жить, как восемнадцатилетний человек!
* * *Старость — это просто свинство. Я считаю, что это невежество Бога, когда он позволяет доживать до старости. Господи. Уже все ушли, а я все живу. Бирман — и та умерла, а уж от нее я этого никак не ожидала. Страшно, когда тебе внутри восемнадцать, когда восхищаешься прекрасной музыкой, стихами, живописью, а тебе уже пора, ты ничего не успела. А только начинаешь жить!
* * *…Я обязана друзьям, которые оказывают мне честь своим посещением, и глубоко благодарна друзьям, которые лишают меня этой чести.
…У них у всех друзья такие же, как они сами, — контактные, дружат на почве покупок, почти живут в комиссионных лавках, ходят друг к другу в гости. Как завидую им, безмозглым!
* * *Если бы на всей планете страдал хоть один человек, одно животное, — и тогда я была бы несчастной, как и теперь.
* * *За что меня можно пожалеть? Для меня не существует чужое горе.
* * *Всякая сволочь в похвальных статьях упоминает о моем трудном характере. «И я принимаю Вашу несправедливость как предназначенную мне честь».
* * *Один горестный день отнял у меня все дары жизни.
* * *Есть во мне что-то мне противное.
* * *Мои любимые мужчины — Христос, Чаплин, Герцен, доктор Швейцер, найдутся еще — лень вспоминать.
* * *У меня два Бога: Пушкин, Толстой. А главный? О нем боюсь думать.
* * *Увидела на балконе воробья — клевал печенье. Стало нравиться жить на свете. Глупо это…
* * *Если у тебя есть человек, которому можно рассказать сны, ты не имеешь права считать себя одинокой.
* * *Жизнь прошла и не поклонилась, как злая соседка…..У меня хватило ума глупо прожить жизнь. Живу только собой — какое самоограничение.
* * *…Бог мой, как прошмыгнула жизнь, я даже никогда не слышала, как поют соловьи.
* * *«Я Бог гнева! — говорит Господь» (Ветхий Завет).
Это и видно!!!
* * *А может быть, поехать в Прибалтику? А если я там умру? Что я буду делать?
* * *«Дама в Москве: по-французски из далекого детства запомнила 10 фраз и произносила их, грассируя, в нос и с шиком!»
«Дама в Таганроге: «Меня обидел Габриель Д’Аннунцио — совершенно неправильно описывает поцелуй».
«Старуха-еврейка ласкает маленькую внучку: «Красавица, святая угодница, крупчатка первый сорт!»
* * *Приглашение на свидание: «Артистке в зеленой кофточке», указание места свидания и угроза: «Попробуй только не прийтить». Подпись. Печать. Сожалею, что не сохранила документа, — не так много я получала приглашений на свидание.
