Генералы Вермахта - "Роковые решения"
Берлинское совещание 2 декабря
Возможность согласования взглядов командования и штабов двух ударных армий представлялась на совещании, проведенном Гитлером в Берлине 2 декабря. Меня, Моделя и Зеппа Дитриха вызвали в имперскую канцелярию, где мы встретили генерала Вестфаля, занимавшего в то время пост начальника штаба Западного фронта. Гитлер уже изложил свои соображения Вестфалю.
Модель, как всегда, был хорошо подготовлен и имел под рукой все необходимые фактические сведения. Сегодня у Моделя был большой день. Каждый из присутствовавших в большом конференц-зале должен был признать способности Моделя, излагавшего свой мастерски разработанный план. Даже Гитлер ни разу не прервал его и явно попал под впечатление сказанного фельдмаршалом. Модель откровенно и чрезвычайно убедительно выразил свою точку зрения. Тем не менее совещание ни к чему не привело. Основной план не был изменен, а главные проблемы так и остались нерешенными. Целью наступления по-прежнему оставался Антверпен. Гитлер категорически отказался обсуждать план "решения малых задач", который он назвал планом "решения половины задач". Не было принято никакого решения также относительно вспомогательного удара, наносимого 15-й армией на северном крыле. Даже и не поднимался вопрос об усилении 7-й армии, которое предусматривалось в первоначальном плане. Наконец, сомнительным было и то, действительно ли своевременно, до начала наступления, прибудут обещанные, но все еще отсутствовавшие войска и материальные средства. Невозможно было узнать, были ли предприняты какие-либо меры, чтобы ввести противника в заблуждение на других участках фронта, а если были, то каковы их масштабы. Возникал также вопрос о тактическом маневрировании на других участках фронта с целью сковать там войска противника. Однако эта важная проблема была оставлена без внимания.
Меня не особенно удивило, что после окончания продолжавшегося семь часов совещания Гитлер еще на полтора часа задержал меня для беседы. Он, очевидно, заметил, что ни я, ни Модель не были удовлетворены результатами обсуждения. С глазу на глаз с Гитлером, если не считать присутствия одного из его адъютантов, я внес некоторые предложения, но они были несущественны и не вызвали больших изменений. Гитлер не понимал, что армия уже не та, какой она была в 1939–1940 гг. или в начале кампании в России. Его солдатам не хватало теперь не только решительности и наступательного духа, но и оружия и боевой техники всех видов. Последний вопрос, заданный мной Гитлеру, касался того, что я должен сказать моим войскам, если они спросят о роли, которую в предстоящей операции сыграют военно-воздушные силы. На нашем участке фронта в эти дни мы ни разу не видели и даже не слышали ни одного немецкого самолета. Гитлер ответил: "Авиация специально воздерживается от участия в боевых действиях. Геринг доложил, что у него есть три тысячи истребителей для этой операции. Вы знаете, чего стоят доклады Геринга. Сбросьте тысячу, и все же останется тысяча для вас и тысяча для Зеппа Дитриха".
Подготовка к наступлению
Бои в районе Ахена служили прекрасной маскировкой намерений нашего верховного командования. Кроме того, они давали возможность скрыть сосредоточение войск для планируемого наступления. Дивизии располагались за линией фронта в районе Ахена таким образом, чтобы противник предположил, будто они предназначаются для ввода в бой на этом участке или же как второй вариант для контратак на случай возможного прорыва американцев к Рейну. Передвижения наших войск были организованы таким образом, чтобы эти предположения показались противнику еще более убедительными.
Командный состав немецких войск хорошо знал местность в Арденнах. Через этот район нам пришлось наступать в 1940 г. и отходить всего несколько месяцев назад. Нам были знакомы узкие, извилистые дороги и те трудности, а вернее, даже опасности, которые подстерегали на этих дорогах наступающие войска, особенно зимой и в плохую погоду. А ведь именно на зиму и плохую погоду мы и рассчитывали, планируя свою операцию. Шоссейные дороги с бесчисленными крутыми поворотами часто проходили по обрывистым скатам. Особенно трудно было обеспечить продвижение по таким дорогам артиллерии, а также понтонно-мостовых средств. Орудия и прицепы приходилось отцеплять и при помощи лебедок перетягивать через повороты. Обгон на этих дорогах был невозможен. В случае нападения с воздуха не могло быть и речи о том, чтобы укрыться в кустарниках или лесах по сторонам дорог — склоны были слишком круты. Далее, большинство наших автомобилей и все наши немногочисленные тракторы находились в плохом состоянии. Даже на удобной местности значительная часть машин не годилась для движения вне дорог. Нам приходилось учитывать вероятность многочисленных поломок автомобилей, танков и орудий.
Боевая подготовка дивизий была недостаточно высокой, а поэтому отсутствовала уверенность в том, что войска сумеют выполнить свои задачи в борьбе с противником, обладавшим превосходством в живой силе и технике и имевшим в своем распоряжении свежие соединения, обеспеченные прекрасным питанием. Высшие командиры знали об этих недостатках наших войск. Более того, с 1942 г. наши войска не предпринимали ни одной крупной наступательной операции. Чтобы возместить этот недостаток опыта наступательных действий, следовало бы отвести дивизии в тыл, дать им отдохнуть в спокойных условиях и усиленно заняться боевой подготовкой. Гитлер позаботился о том, чтобы большинство дивизий СС отдохнуло и прошло такое обучение, но армейские дивизии были лишены этих преимуществ. Пехотные дивизии, которым отводилась решающая роль в штурме обороны противника, смогли организовать только частичную и, надо признать, недостаточную боевую подготовку новых пополнений к предстоящему наступлению. И за это никак нельзя было осуждать штабы дивизий.
В современной войне, когда такую большую роль играет техника, для обеспечения победы в бою необходима четкая организация системы снабжения. На последнем этапе войны подвоз материальных средств стал для немцев основной проблемой. Участившиеся удары бомбардировочной авиации противника по немецким железным дорогам заставляли выгружать предметы снабжения все дальше от линии фронта. Особенно много неприятностей доставлял нам Рейн. К западу от него осталось всего несколько участков железной дороги, пока еще годных для эксплуатации. Повреждения на многих из них часто вели к крушениям, и тогда приходилось посылать поезда по длинным обходным маршрутам. Многочисленные тоннели во время воздушного нападения использовались в качестве мест выгрузки или укрытий для эшелонов. Постепенно все тоннели заполнялись поездами, и поэтому, когда одни участки дороги в результате бомбардировок выходили из строя, другие, забитые поездами, тоже бездействовали. И в том и в другом случае задерживалась доставка срочных грузов. Кроме того, желая максимально увеличить пропускную способность дорог, железнодорожники с наступлением темноты или неблагоприятной погоды, приостанавливавшей действия авиации противника, направляли на запад огромное количество поездов. Иногда это приводило к полному расстройству движения, и нередко целые эшелоны часами не прибывали к месту назначения. В таких случаях начальник тыла посылал специального офицера на розыски исчезнувшего эшелона. Обычно обнаруживалось, что поезд застрял в каком-нибудь тоннеле. Тогда приходилось формировать автоколонну, в которую перегружались грузы с эшелона. А это далеко не легкая задача. Да и вся проблема снабжения войск была чрезвычайно сложной. Длительные перебои в снабжении стали обычным явлением. Даже самые срочные грузы прибывали несвоевременно. С самого начала наступления войска обеспечивались прямо с колес, без создания каких-либо запасов. 23 декабря погода улучшилась, авиация союзников возобновила активные действия, и в результате интенсивных ударов по путям подвоза в непосредственной близости к линии фронта снабжение еще более затруднилось. В конце концов в дневное время подвоз предметов снабжения стал невозможен.
