Амазасп Бабаджанян - Танковые рейды
Захваченные танкистами трофеи — немецкая каска и деревянные ботинки — «клумпы»
Встретившись на совместной работе в 11-м гвардейском танковом корпусе, мы с Нилом Григорьевичем, пожалуй, дополнили друг друга, поскольку обладали противоположными характерами.
Спокойно-рассудительный, всегда уравновешенный, Веденичев весьма благотворно гасил мою подчас неоправданную горячность и вспыльчивость. Качества эти, увы, сопутствовали мне, и часто не на пользу дела. Нил Григорьевич умел вовремя и как-то незаметно, тактично останавливать эту мою экспансивность. Очень умело ему помогал в этом и начальник политотдела корпуса Иван Митрофанович Соколов.
Пусть страницы книги помогут мне еще раз выразить им, моим боевым товарищам, всю мою душевную признательность за дружбу и помощь в те далекие и трудные времена.
Огневая точка, сделанная из башни танка «Пантера»
Итак, сидим и ждем Веденичева со штабом. Его все нет. А без штаба командир как без обеих рук.
В войну, в отличие от общевойсковых, штабы танковых войск работали в куда более сложных и тяжелых условиях. Сама природа действий танковых и механизированных соединений требовала более гибкой организации деятельности, иной структуры штабов.
В армии всегда говорили о штабах как о «мозговом центре». Помню, еще во времена моей армейской молодости ходила у нас в полку такая притча, приписываемая командиру полка Макару Миничу Тополеву:
— Командир полка — это голова, а начштаба — мозг.
— Выходит, комполка без мозгов?
— При толковом начальнике штаба и комполка всегда мозговитый.
Это притча 20-х годов. Нетрудно представить себе, сколь высоки требования к офицеру, назначаемому на штабную работу, сегодня, в современной армии, при ее сложности, технической оснащенности.
Ждем Н. Г. Веденичева со штабом. Все глаза проглядели. Вдруг во второй половине дня видим: на горизонте с юга — танки.
— Т-34, судя по силуэтам, — произнес наблюдавший в бинокль командующий артиллерией корпуса полковник Г. Ф. Кузьмин.
— Похоже, — согласился я. — Но наши бригады на севере, а эти с юга?
Не успел я это произнести, как головные машины с ходу открыли огонь по нашему хутору.
Стремглав скатились мы с Кузьминым в погреб, туда же укрылись и остальные члены нашей группы. Слышим, шум моторов приближается. И вроде наши машины, советские. Выглянули наружу, а там уже стоит тридцатьчетверка, люк ее откидывается, высовывается оттуда танкист и во весь голос восклицает:
— Мать честная! Так это ж наши…
Ну, я завелся не на шутку — досталось командиру танкового батальона 2-й гвардейской танковой армии, хотя, к счастью, никто из наших и не пострадал.
Когда потом я докладывал о случившемся нашему командарму, Михаил Ефимович улыбнулся.
— На войне всякое бывает. Ну а ты не очень горячись, — рассмеялся он, — подвернется случай — пугни в отместку богдановских танкистов. Только гляди не попади всерьез, они же в тебя попасть не смогли!..
Разбитый на подступах к Берлину «королевский тигр»
Наконец прибыл Веденичев со штабом — все рассказывал, как не мог вырваться из тесных «объятий» автомобилистов.
— Перестань волноваться, Нил Григорьевич, нисколечко не сомневаюсь, что ты сделал все возможное. Ну а теперь оставайся здесь, мы — вперед!
Оперативная группа двинулась на Вангерин. Мы догнали тылы 45-й бригады Н. В. Моргунова, сама бригада находилась уже в Шлифенбауме, это в 25 километрах севернее Вангерина. Помчались вперед, чтоб догнать Моргунова, надо было поставить этой бригаде новую задачу.
Николай Викторович Моргунов был одним из старейших наших комбригов — сидел на бригаде уже четвертый год, а опыта и знаний, личной храбрости ему не занимать. «Надо дать ему возможность проявить себя, — подумал я, — тем более что именно танки Моргунова могут здесь лучше других решить дело». Потому поручил Н. В. Моргунову составить передовой отряд, с утра 4 марта развить наступление на Кольберг и взять этот город.
45-я гвардейская танковая бригада, обойдя все узлы сопротивления противника, ворвалась на южную окраину Кольберга. Но, оторвавшись на 25–30 километров от главных сил, Моргунов не проявил дальнейшей решительности. Противник тут же воспользовался ослаблением темпа его наступления, организовал оборону города, и последовавшие затем атаки уже оказались безрезультатны.
Искусство вождения войск — действительно искусство в полном смысле этого слова. Да, всякой операции предшествует глубокий и точный расчет, где семь раз отмерь, один отрежь. Но ведение операции требует способности решаться на риск, уметь мгновенно отделить в своем представлении осторожность разумную от чрезмерной. И все это совершить буквально в считаные секунды. Быстрота решений — вот качество, которое тем более обязательно, когда в твоих руках такое оружие, как танки, — сама быстрота.
Переправа по деревянному мосту
Тем временем на левом фланге 40-я бригада М. А. Смирнова, развивая наступление на северо-запад, преодолевая сопротивление рассеянных групп противника, овладела городом Трептовом и вышла к побережью Балтики. Передовой отряд корпуса И. Ф. Дремова подошел к Штаргарту. Сосед слева — войска 2-й гвардейской танковой армии — был западнее города Лабеса. 4 марта части 11-го гвардейского танкового корпуса — 40-я танковая и 27-я мотострелковая бригады — вышли на фронте в 80 километров к балтийским берегам, и восточная группировка войск противника оказалась полностью изолированной от центральной части Германии.
В подтверждение того, что танки его — на берегах Балтийского моря, командир 40-й гвардейской танковой бригады полковник М. А. Смирнов послал три бутылки морской воды маршалу Г. К. Жукову, генералу М. Е. Катукову и мне.
Михаил Александрович Смирнов, старый кадровый офицер, был дотошно пунктуален, немногословен, во всем любил исчерпывающую точность и лаконичность. Потому я не удивился столь краткой и исчерпывающей форме его «доклада», с удовлетворением переслал другие две бутылки мутноватой балтийской воды остальным адресатам.
Командир 27-й гвардейской мотострелковой бригады полковник К. К. Федорович вступил в командование этим соединением перед самым началом Восточно-Померанской операции. Он, выйдя к Балтийскому морю, не прислал вместо доклада бутылок с морской водой, но обычное его донесение доставило мне не меньшую радость. Должен сказать, что хотя я нисколько не сомневался в его знаниях и оперативно-тактических способностях, но все-таки где-то в глубине души побаивался — ведь Федорович только-только принял бригаду, и сразу на такое задание. Но, как видите, Казимир Казимирович отлично справился с ответственной задачей.
