Коллектив авторов - Заметки о Ленине. Сборник
Упомянутые III–VI абзацы, а также отчасти и II-ой, построены в общем на основе типичного высокостильного синтактического развертывания пафосного оттенка. Приведу примеры.
В III абзаце после вопросно-ответного ввода («Чуждо ли нам, великорусским сознательным пролетариям, чувство национальной гордости? Конечно нет!») читаем: «Мы любим свой язык и свою родину, мы больше всего работаем над тем, чтобы ее трудящиеся массы… поднять до сознательной жизни демократов и социалистов. Нам больше всего видеть и чувствовать, каким насилиям, гнету и издевательствам подвергают нашу прекрасную родину царские палачи, дворяне и капиталисты. Мы гордимся тем, что эти насилия вызывают отпор из нашей среды…» Это же построение с «мы…», с тою же функциональностью, продолжается и дальше — в IV абзаце: «мы помним, как полвека тому назад великорусский демократ Чернышевский…» (начало абзаца); «мы полны чувства национальной гордости, ибо великорусская нация тоже (курсив Ленина) создала революционный класс…» (середина абзаца); в V абзаце: — «Мы полны чувства национальной гордости и именно поэтому мы особенно ненавидим свое рабское прошлое…» (начало абзаца); в VI абзаце: «и мы, великорусские рабочие, полны чувства национальной гордости, хотим во что бы то ни стало…»; «именно потому, что мы хотим ее, мы говорим: нельзя в 20-м веке…».
В III абзаце отдельные части его, начинающиеся с «мы», «нам» и соответствующие друг другу, построены в восходящем порядке, т. е. первая часть — менее строки, вторая — больше двух строк, третья — две с половиной строки, четвертая почти шесть строк. Четвертая часть периодизирована в том же «декламационном» направлении: «Мы гордимся тем, что эти насилия…, что эта среда…, что великорусский рабочий класс…, что великорусский мужик…». Подобное же периодизирование находим и в дальнейших элементах общего построения: «мы полны чувства национальной гордости, ибо великорусская нация тоже создала революционный класс, тоже доказала, что она способна…» (IV; курсив Ленина); и еще: «…ведут нас на войну, чтобы душить Польшу и Украйну; чтобы давить демократическое движение в Персии и Китае, чтобы усилить позорящую наше национальное достоинство шайку Романовых, Бобринских, Пуришкевичей» (V); «…мы говорим: нельзя в 20-м веке в Европе…, нельзя великороссам „защищать отечество“ иначе…» (VI).
Уже во втором абзаце читаем: «…неприлично было бы забывать о громадном значении национального вопроса — особенно в такой стране, которую…; в такое время, когда…, в такой момент, когда…». Здесь тоже дана восходящая периодизация: первая часть — одна строка, вторая — около двух с половиной, третья — свыше четырех.
В соответствии с отмеченным синтактическим строением стоит и некоторый лексический и фразеологический «высокий» материал. Ср. «мы любим свой язык и свою родину» (родину без кавычек, как например, в первом абзаце), «национальная гордость» (III), «нашу прекрасную родину» (III); «мы гордимся» (III), «мы полны чувства национальной гордости» (III, V), «могучую революционную партию масс» (III), «Чернышевский, отдавая свою жизнь делу революции» (IV); «это были слова настоящей любви к родине, любви тоскующей…..» (IV); «она (великорусская нация) способна дать человечеству великие образцы борьбы за свободу и за социализм» (IV), «мы, великорусские рабочие, полные чувства национальной гордости, хотим во что бы то ни стало свободной и независимой, самостоятельной, демократической, республиканской, гордой Великороссии». (VI) и пр.
В связи с упомянутыми фактами следует отметить явление лексико-синтактического порядка, которое можно назвать «лексическим разрядом» (впрочим я не настаиваю на этом термине) «Лексический разряд» может быть иллюстрирован следующими примерами из нашей статьи: «великорусская нация тоже доказала (курсив Ленина), что она способна дать человечеству великие образцы борьбы за социализм, а не только великие погромы, ряды виселиц, застенки, великие голодовки и великое раболепство перед попами, царями, помещиками и капиталистами» (IV), «хотим….. свободной и независимой» и т. д. см. выше (VI), «царизм не только угнетает….. но и деморализует, унижает, обесчесщивает, проституирует его…» (VI), «вся история капитала есть история насилий и грабежа, крови и грязи» (VII); «такой раб, вызывающий законное чувство негодования, презрения и омерзения, есть холуй и хам» (V) и др.
С формальной точки зрения «лексический разряд» есть некоторое «перечисление», но логическое, предметное значение этого перечисления стоит совсем на заднем плане, и это «перечисление» является фактом эмоционального говорения (а следовательно, может быть использовано и как прием эмоционального внушения посредством речи), когда высокое эмоциональное напряжение разрешается мобилизацией ряда подобных членов предложения, при чем эти подобные члены следуют или непосредственно друг за другом, или ряд организован путем применения, например, союза «и» (как в некоторых из приведенных примеров).
Обыденная разговорная речь знает элементарные случаи лексического разряда, когда «подобные» члены ряда являются подобными не только морфологически, но и семантически, т. е. доходят по существу до синонимичности, напр. при гневе: «подлец, мерзавец, негодяй…..», или в других случаях: «это ужасно, неслыханно, возмутительно…..»; «мне нет дела ни до каких Петровых, Сидоровых, Степановых…..» Иногда, повторяю, словесный разряд имеет и определенную логическую функцию перечисления, но тем не менее его эмоциональная значимость сохраняется. Именно так обстоит дело в конце первого абзаца нашей статьи: «….и кончая шовинистами по оппортунизму или бесхарактерности Плехановым и Масловым, Рубановичем и Смирновым, Крапоткиным и Бурцевым». Явление лексического разряда не обязательно соединяется с декламационно-пафосным строем речи, поэтому, говоря о его снижении, мы иногда говорим не о снижении декламационного строя, а о снижении эмоционально напряженной речи вообще.
4Эмоционально высокий напряженный строй речи дан в нашей статье, как я уже отмечал, в комбинации с такими синтактическими и лексическими явлениями, которые его объективно снижают.
Сперва о синтактическом снижении. Здесь, однако, необходимо сделать отступление и коснуться сперва вопроса о разрыве, деформации т. н. «плавности» речи у Ленина, вопроса, стоящего в несомненной тесной связи с нашим вопросом. Дело в том, что главная, непрерывно развертывающаяся речь есть постоянная особенность в декламационной пафосной речи, хотя обратное и не всегда верно; с другой стороны, «плавность» речи есть самостоятельный «прием» воздействия на читателя и слушателя, встречающийся у многих публицистов и ораторов: это один из так-называемых «диалектических» приемов внушающей и агитирующей речи. Разорванная, не плавная речь есть одна из особенностей языкового строя других публицистов и ораторов, при чем может иметь и самостоятельную функцию и выступать просто, как своего рода «отрицание» плавности речи в качестве диалектического приема, свидетельствовать об отсутствии установки на плавность речи у данного публициста или оратора (mutatis mutandis то, что здесь сказано о плавности и разорванности речи как диалектических приемах, может быть повторено и о декламационном строе и его снижении).
