Виктор Островский - Обратная сторона обмана (Тайные операции Моссад)
Сначала мы прошлись по плану Моссад с его различными отделами. Многие отделы они уже знали, но некоторые вызвали их особое любопытство. Прежде всего, их заинтересовали отделы «Комемиуте»[44] и «Цафририм».
Они быстро разобрались в организационной структуре и поняли логику ее графического отображения, которая, должно быть, была похожей и в других организациях. Им было трудно понять, что в Моссад нет четко разграниченных отделов. Но через некоторое время они заметили по количеству и качеству сведений, которые я им сообщал, что в Моссад такого разграничения действительно не существует.
Почти весь второй день мы провели за фотографиями людей Моссад. Тут я узнал, что Муса дислоцируется в Бельгии, в Брюсселе. В их книгах было столько сотрудников Моссад, что я почувствовал себя как голым. Здесь была фотография Орена Риффа, который с другими сотрудниками Моссад шел по улице. У всех троих не было мельчайшего подозрения, что за ними наблюдают. Я спрашивал себя, с кем они хотели встретиться и скольких агентов и добровольных еврейских помощников «засветили» во время своего посещения Парижа. Кроме того, была целая стопка фотографий, снятых перед зданием Моссад в Тель-Авиве. Фотографии делились на группы. Вот, например, фото человека, входящего в бюро на Бульваре Царя Саула, затем его увеличенное лицо, и, наконец, фотография с паспорта с дипломатическими документами.
Они знали больше сотрудников Моссад, чем я. Я запомнил, как «Пепельница» сказал мне, шутя: – Посмотри-ка. И он показал на список дипломатов израильского посольства и сравнил его с фотографиями и личными досье. – Израиль одна из немногих стран, который посылает в посольство так много пожилых людей в ранге атташе. За каких идиотов они нас, собственно, держат? Нежели они действительно думают, что мы этого не видим?
– Им просто нет до этого дела, – сказал я, и это действительно было так. Им до этого не было дела. Казалось, что это доставляло им удовольствие. У меня с языка сорвался вопрос: – Если Вы так много о них знаете, как могло так случиться, что Вы ничего не предпринимали?
Потому что, насколько нам известно, те, кого мы знаем, делают не много. Видаль, шеф резидентуры Моссад, почти не бывает в стране, а новый человек, Аарон Б. занимается только еврейской общиной. А ее мы не хотим раздражать.
Всего они распознали более пятидесяти сотрудников Моссад вместе с их местами дислокации, в том числе и в других посольствах в Европе. Только о кооперации между Моссад и «Action directe» и фашистскими элементами во Франции они ничего не знали, и им это очень не понравилось.
В конце недели показалось, что они узнали от меня все, что они хотели узнать. Я знал, что сообщил им намного меньше, чем до того рассказал англичанам, просто потому, что в обращении с Моссад французы были намного недоверчивее и подозрительнее. Я знал, что они не будут устраивать большое шоу, как англичане, но тихо и осторожно подрежут Моссад крылышки.
Только в последний день я вспомнил, что ничего не говорил еще им о деньгах за мою помощь. Они пообещали подумать над этим и на следующий день передали мне в аэропорту конверт с тремя тысячами долларов. Они сказали также, что кто-то вскоре выйдет со мной на связь, чтобы я выполнил для них пару заданий, и тогда же я получу оставшуюся сумму, которую, по их мнению, они были мне должны. Как проинструктировал Эфраим, я рассказал им в аэропорту после получения денег, о следе Моссад в деле об убийстве одного из лидеров тихоокеанского острова Вануату из-за подозрения, что он якобы хотел установить связь с Каддафи. Это было официальное объяснение этого преступления, Настоящей причиной убийства было сопротивление этого лидера строительству склада оружия на острове одним израильским торговцем оружием, который хотел отсюда поставлять вооружения по региону. Дилер был бывшим офицером Моссад, обладавшим соответственными связями в организации, чтобы добиться проведения акции.
Через пару недель в Канаде меня посетило контактное лицо, пригласившее меня на встречу в Монреаль. Сначала он передал мне конверт с семью тысячами долларов и заметил, что если мне это покажется мало, то я должен сказать это ему или позвонить моему другу «Пепельнице» по номеру телефона, который он мне дал.
– Не стоит, – сказал я. – Этого достаточно. Чем я теперь могу Вам помочь? В конце концов, он приехал не только ради того, чтобы передать мне конверт. Он вынул одну бумагу и спросил меня, смогу ли я провести частное расследование. У меня все-таки самая лучшая подготовка в мире в плане получения информации.
– Это зависит от того, что Вы хотите узнать. Если Вы хотите получить данные, которые я смогу получить, не нарушая закон, то я, охотно и в обмен на сумму побольше, помогу Вам. Если речь идет о добывании политической или военной информации в Северной Америке, тогда забудьте об этом.
Он сказал, что не знает, но вернется через несколько дней. В следующий раз мы встретились в Оттаве. Он принес несколько фотографий и тонкую папку. Сначала мне нужно было посмотреть на фотографии. Я сказал, что мы еще в Париже идентифицировали этого человека как Рана С., и я знал, что у египтян и иорданцев тоже есть его фотографии.
Его засекли, когда он в Париже встречался с одной видной личностью в еврейской общине. Перед тем, как обратиться к самому этому человеку, чтобы сказать ему, что он должен прекратить такую свою деятельность, они хотели точно установить, что это именно Ран, а не какой-то его двойник. Французы сейчас разговаривали со многими видными евреями Франции, о которых им было известно, что они встречались с опознанным мной офицером Моссад. Они также переманивали у Моссад их арабских и палестинских агентов, замеченных при их встречах с офицерами Моссад. Я заметил, что они грандиозно устроили это дело, и что я в Париже выиграл по всем направлениям.
В папке лежало мое следующее задание. Они хотели, чтобы я узнал все о ряде людей, которые, к их огорчению, могли дестабилизировать французские колонии в южных районах Тихого Океана. План этих людей состоял в том, чтобы в качестве модели приватизировать какое-то маленькое государство и разными путями получать с этого деньги. Для французов это была очень щекотливая сфера, и они хотели поручить именно частному лицу побольше разузнать об этом.
На первом месте в списке стояло имя видного американца Роберта Пула младшего. Пул был ведущим в США адвокатом по делам, связанным с приватизацией, и стоял за приватизацией авиапромышленности. Он был президентом фонда, который назывался «Reason Foundation» и находился в Санта-Монике в Калифорнии.
На втором месте стоял Альфред Летчер, президент предприятия «Летчер-Минт», ранее размещавшегося на Аляске, а затем перебравшегося в Ланкастер в штате Калифорния.
