Дёрдь Гаал - Лист
— До свиданья, дорогой Мастер, до встречи зимой...
— До свиданья, друзья, — отвечает им приглушённый голос, — да только не здесь, а там. Мне остался один шаг, а вам ещё шагать да шагать.
День спустя он в Антверпене. На вечере у Линенов. Зарембский, один из любимых учеников Листа, попросил учителя сыграть что-нибудь. Маэстро велел погасить электрический свет и сел к роялю. После одного собственного этюда он вдруг заиграл «Траурный марш» из сонаты Шопена. Все были поражены, слушали, погрузившись в свои мысли. Может быть, ещё никогда печальная песнь Шопена не звучала для них с такой потрясающей душу силой.
В Лондоне он уже больше посетитель концертов, хотя иногда и сам садится к роялю. Из Англии он возвращается в Париж, но останавливается не как всегда, не у Эраров, а в настоявшем на своём приглашении семействе Мункачи.
После Парижа Веймар. После долгих лет отсутствия приезжает Козима. В течение нескольких минут она наводит порядок в домашнем хозяйстве: удаляет Лину Шмальхаузен, приструнивает прислугу, затем принимается и за отца: «Моя дочь Даниела выходит замуж за учёного Генриха Тодэ, и хорошо, если бы дедушка тоже приехал на свадьбу. А летом 10-летний юбилей Театра торжеств... Сейчас, когда мет Рихарда...» — Козима не договаривает, но и по одному её тону можно понять, что это святой долг Ференца Листа присутствовать на юбилее театра, и тщетно отец пытается отговориться: «Устал, нездоров, простудился в Париже и едва ли соберусь с силами». Козима не любит лишних разговоров. Она везёт отца в Галле, где двое профессоров подвергают старого аббата тщательному медицинскому обследованию. Диагноз: водянка, не справляется сердце. Нужно основательное лечение. Безотлагательно. И нужно оперировать оба глаза, иначе отцу грозит полная слепота.
Лист просит небольшой отсрочки. Ему нужно ещё съездить в Зондерхаузен, на Листовские празднества: «Горная симфония», «Идеалы», «Битва гуннов», «Гамлет», «Пляска смерти» и в завершение торжеств — оратория «Христос».
Козима тоже уступает. В Зондерхаузене действительно ждут старого Мастера. Пусть погреется в лучах всеобщего признания после стольких нападок, подножек и наветов.
Однако Листу приходится дать обещание дочери на свадьбу Даниелы приехать обязательно.
На Листовских празднествах он чувствует себя всё хуже: одолевает кашель. Отсюда он отправляется в Кольцах, в гости к семейству Мункачи. ...Хорошо бы погулять в кольпахском парке, но нет сил. Ференц просит подкатить кресло к открытому окну, чтобы он мог всласть надышаться запахами леса, росистой листвы, прелых прошлогодних трав.
Мункачи набрасывает его портрет. Хорошо ещё, что маэстро почти ничего не видит: под кистью художника рождается образ старого усталого человека, старого властелина, которому уже больше не нужен ни трон, ни скипетр, а только покой.
Но в санаторий он отправится после ещё одной поездки — в Байрейт. К сожалению, на этот раз в купе он не один, с ним едет какая-то молодая парочка. Им жарко. Лото, молодость, любовь. Они открывают окно, и ночная прохлада сменяет душный воздух купе. Лист пересаживается в дальний угол, но холодный воздух находит его и там. «Наверное, лучше бы прикрыть окно», — негромко говорит он, но молодые люди делают вид, что не слышат просьбы мучимого кашлем священника.
В Байрейт он приезжает совершенно больным. Главный лесничий Фрёлих снимает для него покои из трёх комнат. Примчался верный ученик Гёллерих. Отвёл в спальню, раздел, уложил в постель, остался бодрствовать. К вечеру самочувствие Ференца улучшилось, и он решился оставить постель. Едва оделся, заявились двое внуков, юных Вагнеров — Ева и Зигфрид. Оказывается, в Ваифриде приём, и Козима ждёт отца гам. Кое-как собравшись с силами, Ференц Лист добирается туда. Голова кружится, он едва видит происходящее вокруг него. Домой его провожает Гёллерих. Промучился в лихорадке всю ночь. Кашель, льёт потоками пот. Не то вызванная телеграммой Гёллериха или гонимая собственным предчувствием, приехала юная ученица Лина Шмальхаузен.
Всё же 21 июля ему приходится идти и слушать «Тристана», хоть он уже мало что разбирает. Почти без сознания его приводят к Фрёлихам. Гёллерих гоже загрипповал. Маленькую Лину Козима тотчас же выставляет за двери. Почему — неизвестно. Старый маэстро уже без памяти, на смертном одре. Но Лина только с помощью хозяев дома всё же ухитряется пробраться к умирающему. Потом она мчится за Гёллерихом. Она знает, что Гёллерих и сам болен, но боится: если Козима застанет её у постели отца, разразится скандал. А так он вообще один, без присмотра. Гёллерих встаёт и, едва передвигая ноги и стуча зубами, в лихорадке плетётся в дом Фрёлихов.
Умирающий борется со смертью. Могучий организм никак не хочет сдаваться. Наконец появляется и Козима. Она тоже в изнеможении: с утра до вечера решает дела Театра торжеств, где она, собственно говоря, и директор, и главный режиссёр, и драматург, и кассир, отдел пропаганды, и просто кто куда пошлёт. Козима приезжает с двумя докторами — Ландграфом и Флейшером. Неделю спустя она переселяется в дом Фрёлихов и теперь уже днюет и ночует у постели отца.
Больной без памяти.
— Моё платье, — повторяет он. — Сегодня вечером «Тристан»! Мне нужно там быть...
Он хочет подняться — его удерживают силой.
— Да поймите же вы, — упорствует Лист. — «Тристан»! Козима ждёт меня. Я должен быть там.
Затем он умолкает, и только тяжёлое дыхание умирающего нарушает тишину комнаты. Он что-то хочет сказать, но всё время сбивается и вдруг произносит чётко, ясно, словно к нему снова вернулось сознание: «Тристан», «Тристан»...»
Ночью 31 июля 1886 года, в четверть двенадцатого, Ференца Листа не стало.
У Козимы окаменелое от горя лицо. Но нужно действовать, принимать решение молниеносно: в городе ожидают приезда наследного принца Германии. Нужно сделать так, чтобы до слуха высокого гостя не дошла печальная весть. Откладываются и похороны. А когда стоит такая адская жарища, это нелёгкое дело. Козима мгновенно принимает решение: забальзамировать тело усопшего.
У гроба постоянный караул: ученики — Страдиль, Гёллерих, Ставенхаген, Фридгейм, Зилоти, Томан и слуга — Мишка П-й. К вечеру приезжают представители венгерского министерства культов — Михалович и Янош Вег, приближённый великого герцога Веймарского камергер Ведель, баронесса Майендорф и бедная Лина Шмальхаузен. Ей уже больше не нужно прятаться, и она, рухнув на колени у гроба, может рыдать, открыто и страстно изливая своё горе.
Но скрыть печальное известие не удалось. Бесконечная вереница людей идёт за гробом в Ванфрид. Впереди шествия — два герольда и почему-то пожарники при полном параде, затем служки и католические священники, за ними — на украшенном цветами катафалке — гроб. По бокам катафалка ученики маэстро, затем Зигфрид Вагнер и доктор Тодем, за ними в экипаже — Козима с детьми.
