Федор Бурлацкий - Мао Цзэдун и его наследники
Чувствуя шаткость подобного рода аргументов, поскольку хорошо известно, что «четверка» проводила самую экстремистскую, «левацкую» линию, Ли Сяньнянь попытался обосновать официальную оценку их действий методом «от противного».
«Иностранные друзья пришли к странному выводу, — говорил он, — будто они настоящие радикалы и левые, а премьер Государственного совета — умеренный прагматист!» Говоря это, Ли Сяньнянь ударил по ручке кресла: «Я знал Чжоу Эньлая более 20 лет. Если они говорят, что он был умеренным, то они также обвиняют в умеренности Председателя Мао. Председатель Мао и Чжоу Эньлай возглавили революцию, они изгнали капиталистов, выгнали Чан Кайши и феодалов. Как можно называть их умеренными?»
Но кого могут убедить такого рода доводы? Прежде всего известны определенные расхождения во взглядах Мао Цзэдуна и Чжоу Эньлая, особенно в последний период, когда Чжоу Эньлай делал упор на необходимость развития производства, а не на шумные политические кампании. Нетрудно также доказать, что и Мао, и Чжоу занимали левую позицию в сравнении с чанкайшистами. Ведь речь идет совершенно о другом: о соотношении политики нынешних руководителей с линией свергнутой «четверки». Речь идет о внутреннем размежевании сил в КПК в последние десятилетия.
Конечно, нынешним китайским руководителям не хочется примириться с тем, что кто-то «левее», чем они, поскольку «левизна» всегда была признаком хорошего тона в КПК, а «правизна» всегда означала прямое братание с буржуазией и помещиками. Но они напрасно хлопочут. В истории освободительного движения очень часто бывало, что крайние «леваки» выступали с самых реакционных позиций. Не случайно крупнейшая ленинская работа, написанная после победы Октябрьской революции, — «Детская болезнь „левизны“ в коммунизме» — была направлена не против правой, а против левацкой опасности.
Если представители «четверки» — это «правые», то кто же тогда «левые» в КПК? Нет, это группа «леваков», и критикуют ее за «левачество» и экстремизм.
Знамя «четверки» — «культурная революция» со всеми известными ее аксессуарами. В газете «Жэньминь жибао» из номера в номер публиковались материалы представителей различных партийных организаций, министерств, ведомств, университетов, школ, театров, больниц о «зловредных» вмешательствах «четверки» в деятельность этих учреждений.
В чем обвиняется «группа четырех»? Она обвиняется в том, что вела якобы скрытую борьбу против линии Мао и пыталась отравить Чжоу, что после смерти Мао выступила против назначения Хуа Гофэна и добивалась, чтобы преемником Мао стала Цзян Цин; систематически занималась избиением кадров, собирала «порочащие материалы», составляя досье на всех руководящих работников; стремилась захватить власть в народном ополчении и противопоставить его армии; отрицала первостепенное значение развития экономики и противопоставляла этому «углубление революции»; выработала теорию о «бесполезности знаний» и разрушала систему образования и научно-исследовательской деятельности; объявила многих представителей интеллигенции, особенно деятелей литературы и искусства, «ядовитыми травами» и подвергла их преследованиям.
Иными словами, на «четверку» возлагается вина за все неудачи и пороки политики прошедших лет. Но хотят или не хотят этого новые руководители КПК, тем самым заодно ставится под сомнение основное направление всей внутренней политики в прошлый период.
«Банде четырех» приписывается попытка изменить коренным образом самые основы КПК, ее идеологию и политику. Это одно из наиболее симптоматичных обвинений, поскольку оно косвенно отражает действительные установки «культурной революции», направленной на окончательное превращение марксистской партии в маоистскую.
В статье «Жэньминь жибао» (12 июля 1977 г.), озаглавленной «Какую партию хотела вновь создать „банда четырех“?», говорится, что, хотя «великая славная правильная Компартия Китая была лично создана и выпестована» Председателем Мао, «банда четырех» стремилась разрушить КПК. «На протяжении 10 лет они заявляли», что надо «реорганизовать и изменить характер нашей партии, разрушить организационную структуру партии». Эту работу оппозиция вела под лозунгом «смены династий».
Чжан Чуньцяо еще в 1967 году, если верить статье, заявил, что «на нынешние партийные организации нельзя положиться», «партию необходимо реорганизовать», «можно обойтись без парткомов провинций и городов». А в январе 1968 года он уже прямо поставил вопрос: «В конце концов, нужна или не нужна партия? Могут ли ее заменить массовые организации?» Когда началось восстановление партийных организаций в 1969 году, Чжан предложил свой проект реорганизации партии: «В центре необходимо создать ревком, а в низах поручить нескольким лицам вести партийные дела. Шанхай — главный пункт связи цзаофаней; ревком должен подменить горком, а в низах пусть отряды цзаофаней играют роль партийных организаций».
Чжан Чуньцяо исходил из того, что именно отряды цзаофаней должны взять на себя руководящую роль, а не партия. Он утверждал, что КПК превратилась в старый государственный аппарат, который «надо разрушить, начиная с ЦК и кончая исполнительными органами».
Когда эта наиболее экстремистская из установок «культурной революции» была отвергнута (надо думать, Мао Цзэдуном), Чжан Чуньцяо стал утверждать, что «партия, по-видимому, еще нужна, однако надо вновь построить партию». Интересно, на каких же основах предполагалось перестроить партию? Речь шла о том, чтобы вычистить из партии старые кадры, пришедшие еще из освобожденных районов, которые «все стали каппутистами». Одновременно предлагалось подвергнуть чистке «от 50 до 80% членов партии из интеллигенции».
Кого же предлагалось принимать в партию взамен? Прежде всего цзаофаней, которые должны «получить превосходство в силах». При наличии отрядов цзаофаней «все вопросы будут разрешены». Под таким лозунгом, по словам газеты, Чжан Чуньцяо вел наступление на организационные принципы партии. В статье делается вывод, что лозунг о создании партии «означал ее превращение в фашистскую партию», «меньшевистскую троцкистскую организацию».
Сейчас становится явным то, что тщательно скрывалось во время «культурной революции». Главные ее организаторы действительно посягали на коренное изменение не только идеологических, но и социальных и организационных основ партии, а вероятно, и всей политической системы КНР. Конечно, как мы и предполагали, они и не собирались отказаться от опоры на партию как инструмент власти Мао Цзэдуна и его сторонников. Но они стремились видоизменить партию таким образом, чтобы она была абсолютно послушным инструментом группировки «леваков» и экстремистов во главе с. Мао Цзэдуном.
