Юлия Андреева - Многоточие сборки
Говорят, со временем любовь уже не столь важна. С годами человек все больше склонен искать, где теплее.
Врут, гады!
Все у нас было уже, можно сказать, на мази, но все тот же сон...
Явился в броне и с глазами, преисполненными любовью, мой рыцарь и говорит:
– Ты все еще хочешь, чтобы я пришел к тебе?
– Да, – отвечаю.
– А как я могу появиться, если место занято?
– Хорошо, – говорю, на любимый образ насмотреться не могу, – а если завтра я с ним расстанусь, ТЫ появишься?
– Появлюсь!
Что же, сказано – сделано. На следующий день я к своему жениху явилась и помолвку расторгла. Потому как другому во сне обещалась.
Вот такая идиотская история.
Жду…
Петербургские письма из ниоткуда
Мой принц, вот я и догадалась написать тебе. Утром небо обвалилось белыми ромашками, на которых я гадала, встретимся ли мы когда-нибудь. Выпало пятьдесят три тысячи четыреста сорок пять раз «нет» и сорок две тысячи двести пятьдесят «да» – это меня обрадовало, тем более что прошлый раз «да» выпало одна тысяча четыреста два раза и прогресс в этом смысле очевиден.
Вчера я вновь бродила по Эрмитажу, всматриваясь в портреты, хотела найти в них твои черты.
Несколько раз мне начинало казаться, что я у цели, но тут же реальность распадалась передо мною, путая и меняя образы.
Сложность моего положения состоит еще и в том, что я не сижу дома, как все порядочные принцессы, а веду активный поиск.
Может, именно поэтому мы до сих пор не вместе, но я не могу иначе, ты должен понять.
Я все думаю, какой будет она, наша первая встреча, когда ты появишься в костюме самурая, эмира или средневекового рыцаря.
Принц мой, старый ты или молодой, богатый или бедный, здоровый или больной, спеши на мой зов!
И я встречу тебя в ароматном ромашковом облаке, на каждом из лепестков которого нанесены сюжеты нашего будущего счастья.
Мой принц, далекий и близкий, незнакомый и родной, я сидела у особняка Белосельских-Белозерских и смотрела сквозь поток. Осень забрасывала меня кленовыми письмами с очень точными картами твоего прибытия, а июнь падал от жажды тополиным пухом и жадно припадал губами к Фонтанке.
Отчего на Невском мне явились сразу же два времени года, до сих пор остается загадкой.
Иногда я думаю, что все напрасно, и синее платье, похожее на летящий по небу цветок, порядком выгорело.
Долгое время я не знала, чем привлечь твое внимание, я была красивой и безобразной, смотрела на мир из мехового манто и оконных стекол благотворительной столовки для бомжей.
Несколько дней назад я заметила, что прохожие начали коситься на меня, оказывается, их смутили выросшие крылья.
Сначала я подумала, что умру, а потом догадалась, что просто становлюсь птицей.
И оттуда, с высоты Исаакия, я снова и снова буду искать тебя, мой принц.
Подними голову к небу – где-то в низких облаках Питера лечу я. У меня синее платье, похожее на мокрый цветок, и белые теплые крылья. Я хотела бы найти более точные приметы, но пока не получается.
Посмотри на небо.
Что ты уставился себе под ноги, милый принц? А… ты ловишь в луже мое отражение, тогда ладно, смотри, я помаячу немного над тобой.
Выбор, от которого невозможно отказаться 2
Есть такое выражение: «СПИД – чума двадцатого века». Об инфицированных СПИДом снято множество фильмов, наших и зарубежных. В них показано разное отношение людей к заболевшим. Хотя, в основном, это страх. Страх панический, скрытый, латентный страх.
Впрочем, о СПИДе вспоминают, когда он коснулся кого-то из знакомых, в обычной же жизни о нем не думают.
Известно, что СПИДом можно заразиться, вступая в половой контакт с ВИЧ-инфицированным, но можно и не заразиться. Периоды там какие-то, что ли. И еще, что скорее уж больным СПИДом следует опасаться контактов с людьми, нежели наоборот, поскольку СПИД уничтожает иммунитет и человек может умереть от обыкновенного насморка или ОРЗ.
У нас в метро, особенно на первой ветке, что тянется от «Девяткино» до «Проспекта Ветеранов», часто можно было заметить болезненного вида молодого человека с табличкой «Помогите, я ВИЧ-инфицированный». Не знаю, был ли он действительно болен СПИДом или нет, но то, что доходяга, это уже на все сто. Худой, бледный, словно кто-то из него всю кровь выпил, ногу подволакивал…
Парню подавали кто что мог, и он уходил в другой вагон, чтобы возникнуть перед вашими глазами буквально на следующий день.
И вот однажды я увидела таинственного молодого человека вечером возле станции метро «Владимирская». Он стоял в раздолбанной телефонной будке и буквально кричал кому-то.
– Почему ты отказываешься просто поговорить со мной? Я же ничего не прошу! Только это! Мне нужно всего лишь увидеть тебя!
Должно быть, ему возражали, потому что парень снова начинал орать, стуча в дверь будки своей тросточкой.
– Да, я скоро умру! Понимаешь ты! Умру по-настоящему! Да, я уже год ни к кому не прикасался! От меня все как от чумы шарахаются! Но в чем я виноват?! Тебе повезло, а мне нет – вся разница. Ты будешь жить, а я под забором сдохну, как собака. Мне нужно только поговорить, только постоять рядом! Ведь я же уже никогда и никого не обниму! Ни с кем не поговорю! Почему же ты отказываешь мне в такой малости?! В такой!!!
Разговор прервался, но парень стоял еще какое-то время, сжимая трубку.
Было неудобно оттого, что я невольно подслушала чужой разговор. Я хотела уже ретироваться, но это было бы вообще неприлично, сначала стояла как столб, а потом вдруг сорвалась уходить.
С тяжелым вздохом молодой человек выставил из будки сначала больную ногу, а затем вывалился сам, загородив проход.
– Вы все слышали? – он смотрел на меня в упор, по лицу двумя ручьями лились блестящие в свете фонарей слезы.
Я кивнула.
– Она больше не хочет меня видеть. Я ушел, оставил ей квартиру, а она не может просто поговорить со мной. Замки поменяла, и…
Он обтер грязным рукавом лицо.
– Мне так больно, как никогда еще не было.
Я стояла, не зная, что сказать.
– Поцелуйте меня, пожалуйста.
Не помню, какого цвета у него были глаза… «большое видится на расстоянии».
Мы целовались на метро «Владимирская», недалеко от того места, где теперь поставлен памятник Достоевскому и часто лежат живые белые лилии. Мы целовались как сумасшедшие, а рядом валялась табличка с сообщением о СПИДе и просьбой о помощи.
Динька и ее крестная мама
В августе, когда очередной контракт с Японией подходил к концу, у меня в России родилась дочка. Немного шокирующая формулировка, да зато чистая правда. Было это 25 августа 2001 года. Сейчас хочу вспомнить, что я делала в тот день, о чем думала, но ничего не получается. Вроде как гуляла по набережной, отщелкивала последние кадры пленки, чтобы сдать на проявку, покупала подарки домой.
