Альберт Кессельринг - Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947
Что касается причин поступка Кавальеро, то, насколько мне удалось разузнать, он был замешан в заговоре против Муссолини, о чем последний, возможно, знал. Поездка в Германию и план Гитлера по сформированию нового итальянского правительства в изгнании неизбежно заставили бы его вступить в контакт с дуче, а этого Кавальеро, вероятно, не смог бы вынести. Пребывая в отчаянии, он не нашел лучшего выхода из положения, чем самоубийство. Жаль, что он не открылся мне.
Я рассказал об этом трагическом эпизоде, потому что мне доводилось слышать, как в Венеции еще до того, как меня подвергли суду, поговаривали о том, что я либо сам застрелил Кавальеро, либо приказал это сделать. Я также встречал аналогичные намеки в газетах. Что ж, повторю здесь почти те же самые слова, которые я произнес перед трибуналом в Венеции:
«Я уважал графа Кавальеро и безоговорочно поддерживал его, потому что знал его как убежденного друга Оси, видевшего огромное благо в защите и продвижении наших совместных интересов, которым – как бы ему ни мешали – он посвятил без остатка всю свою жизнь. Глубоко одаренный человек, обладавший незаурядными способностями солдат, он сочетал в себе огромную энергию и тонкое искусство дипломата. По моему мнению, он в свое время был единственным человеком, который мог бы обеспечить соответствие военных усилий Италии возможностям ее военной промышленности. Я говорю об этом открыто, полностью отдавая себе отчет в свойственных ему слабостях и явно негативном отношении к нему среди определенной части офицерского корпуса итальянской армии».
Король Виктор-Эммануил, Муссолини и ГитлерМуссолини, конечно, был абсолютным диктатором, но он умел выполнять свой долг перед королевским домом. В конце концов, однако, стало совершенно ясно, что в течение всех долгих лет совместной деятельности никакой гармонии между ними не было и в помине. Это тем более поразительно, что Муссолини стремился к расширению и укреплению государственной власти, что совпадало с устремлениями короля. Оба они были неискренни в отношениях друг с другом и таким образом способствовали собственному краху.
И Муссолини, и Гитлер начинали жизнь в весьма скромных условиях. Долгие годы невзгод и борьбы дали им силу для того, чтобы в конце концов взлететь вверх и одержать победу над своими оппонентами. Оба были в известном смысле самоучками, оба испытывали амбициозное и неудержимое стремление завершить свое политическое и культурное образование, однако при этом оба сохраняли верность простому образу жизни, дававшему им возможность свободно общаться с массами, эмоциями которых они могли управлять благодаря своему блестящему ораторскому искусству. Оба создали общенациональные партии с оригинальными программами, оба ставили перед собой конкретные цели, которых добивались всеми правдами и неправдами, используя при этом даже опасные и не всегда этичные методы. И оба откусили больше, чем были в состоянии прожевать. Их кажущаяся непохожесть была скорее результатом сугубо национальных различий и не имела глубинного характера.
Социалистическая журналистика была для Муссолини политической школой, и он оставался политиком до самого конца. Он стал мастером дипломатических формулировок и концепций, знал, где и как их можно применить, и делал это в первую очередь для продвижения вверх самого себя и своих людей. Он прекрасно умел использовать в своих собственных политических целях требования об укреплении и модернизации армии, флота и военной авиации и сам культивировал и поощрял соответствующие настроения. Однако уровень его военной подготовки был недостаточным для того, чтобы трезво оценить некоторые факты, что сводило на нет все его блестящие качества. Будучи чисто по-человечески и в идеологическом плане другом Гитлера, он завидовал мощи созданной фюрером военной машины и его успеху, и это было не последней причиной того, что он ввязался в военные авантюры, которые привели его карьеру к трагическому концу.
В тот период, когда мне довелось находиться в достаточно тесном контакте с Муссолини, его лучшие времена были уже позади – как в смысле здоровья, так и в смысле власти и влияния. Его абсолютная уверенность в своих последователях таяла, он не обладал больше физической энергией, необходимой для решительных действий, а его решения все чаще подсказывали ему советники; и в конце концов, вернувшись наверх, но с сильно ограниченными полномочиями, он стал все больше и больше погружаться в летаргию философских размышлений на берегу озера Гарда. Он был уже не диктатором, а всего лишь человеком, который благодаря причудам судьбы сумел на короткий миг увидеть сверкающие горные вершины и который уже хотя бы поэтому не заслужил постигшего его ужасного, позорного конца.
Гитлер как лидер немецкого народа родился во время Первой мировой войны и полного тревог послевоенного периода. С 1921-го по 1945 год он чувствовал себя солдатом и находился в расцвете политических сил. Именно поэтому его политические организации были одеты в униформу, и именно поэтому он создал вермахт, столь внушительный внешне и столь эффективный по своим практическим качествам. При поддержке блестяще организованной пропаганды он действительно стал идолом масс. Неудивительно, что со временем он поверил в собственную уникальность и незаменимость, в то, что по воле судьбы он должен посвятить всего себя созданию великой Германии и обеспечению ее безопасности на все обозримое будущее. Эту миссию надо было успеть выполнить в отмеренные ему годы – Гитлер никогда не верил, что проживет долго. При этом нельзя не отметить, что тот самый человек, который на раннем этапе своего восхождения доверял своим соратникам и приближенным и предоставлял им огромную свободу действий, в годы войны буквально преобразился. У него все чаще стали появляться мысли о том, что его советники не служат ему так, как нужно. Позже, когда большинство из них перестали его понимать, у него возникло чувство, что они предали и покинули его. Интересным с точки зрения психологии моментом является то, что Гитлер, чье превосходство во многих областях было бесспорным, страдал комплексом неполноценности, из-за которого любое свободное выражение чьего-либо мнения приводило его в возмущение и который заставлял его безжалостно преследовать любого реального или мнимого оппонента. Сконцентрировав в своих руках все полномочия и всю ответственность, Гитлер взял на себя слишком много, и вызванное этим перенапряжение стало причиной его знаменитых вспышек ярости и поспешных решений, которые зачастую имели ужасные, недопустимые с точки зрения гуманности последствия. Столь похожие и в то же время столь глубоко различные, Муссолини и Гитлер были жертвами своей жажды власти и не поддающейся контролю склонности к диктаторству. В свое время Гитлер намеревался создать сенат – контролирующий орган, который стоял бы над фюрером. Этого было бы недостаточно. Контроль даже за такими великими деятелями должен существовать с самого начала, и они сами должны создавать его для собственного блага и для блага своих народов. Диктатура, под какой бы личиной она ни скрывалась, не может существовать долго. Если правящий режим не подчиняется внешним или внутренним законам, он неизбежно разрушает сам себя.
