Олег Смыслов - Генерал Слащев-Крымский
Вспомнилось на чужбине и появление Шкуро. Андрей Григорьевич Шкура формировал армию под главенством Савинкова и, как рассказывал Слащёв, собирался высадиться на Кавказе и двигаться совместно с Польшей и со стороны Риги. Лично Якову Александровичу он предложил пост начальника штаба. Ответ Слащёва был уклончивым…
Ничего и не получилось, так как Андрей Григорьевич, проживая сначала в Югославии, а потом в Париже, работал простым наездником в цирке, а ещё снимался в немом кино. Его также встретил Александр Вертинский в Ницце, описав это достаточно красочно и увлекательно:
«…Однажды в Ницце ко мне подошёл во время работы невысокого роста человек, одетый в турецкий костюм и чалму (снималась картина «Тысяча и одна ночь»).
— Узнаёте меня? — спросил он.
Если бы это был даже мой родной брат, то, конечно, в таком наряде я бы всё равно его не узнал.
— Нет, простите.
— Я Шкуро. Генерал Шкуро. Помните?..
(…) Экзотический грим восточного вельможи скрывал выражение моего лица.
— Надо уметь проигрывать тоже!.. — точно оправдываясь, протянул он, глядя куда-то в пространство.
Свисток режиссёра прервал наш разговор. Я резко повернулся и пошёл на «плато». Белым мёртвым светом вспыхнули осветительные лампы, почти невиданные при свете солнца… Смуглые рабы уже несли меня на носилках.
«Из премьеров — в статисты! — подумал я. — Из грозных генералов — в бутафорские солдатики кино!.. Воистину — судьба играет человеком»».
И если на такую роль мог пойти Шкуро, но только не Слащёв. Уж он не хотел проигрывать. А самое главное, не хотел уметь это делать. Никогда!
3
Шёл 1921 год…
«В начале 1921 года состоялось заседание оперативного совета ВЧК под председательством начальника Особого отдела В.Р. Менжинского, — рассказывает А. Зданович. — В первом пункте повестки дня значилось: «О проекте разложения врангелевцев». Судя по составу участников (Т.П. Самсонов, Г.И. Благонравов, Г.Г. Ягода, А.Х. Артузов, З.Б. Канцельсон), предполагалось задействовать возможности всех оперативных отделов. Хотя мы не располагаем перечнем выработанных чекистами мер, но, зная последующие события, можно вполне обоснованно предположить, что предусматривалось использовать разногласия среди генералитета, между различными группами офицеров и политиков и, активно используя агентуру, склонить высокопоставленных врангелевцев к возвращению на родину, добиться от них публичного заявления об отказе продолжать борьбу с новой властью.
План этот был вполне реален. Надо сказать, что в 1921 году Иностранный отдел ВЧК и Разведуправление Красной армии уже имели активно действующие заграничные резидентуры в некоторых центрах военной эмиграции. Работали чекисты и в Константинополе. Кроме этого, своими оперативными возможностями располагала в Турции Всеукраинская ЧК, а также подчинённая М.В. Фрунзе разведка войск Украины и Крыма.
Некоторые агенты из числа офицеров Белой армии были завербованы ещё до эвакуации войск из Крыма. Достаточно сказать, что на связи с подпольными большевистскими организациями постоянно находились сотрудник оперативного отдела штаба А.И. Деникина В. Борисов и адъютант губернатора Крыма поручик С. Тимофеев…
Среди офицеров и генералов, на которых прежде всего обратили своё внимание советские спецслужбы, наиболее заметной фигурой был, несомненно, защитник Крыма от Красных войск генерал-лейтенант Яков Александрович Слащёв, отстранённый Врангелем от командования корпусом.
Для ВЧК и Разведупра не составляли секрета «особые» отношения Слащёва с Врангелем. В руки чекистов попали многочисленные документы белогвардейской контрразведки, среди которых были материалы и на Слащёва.
В Константинополе опальный генерал вновь оказался под «опекой» контрразведки Врангеля, трудившейся под покровительством французских и английских спецслужб.
Впрочем, пристальное внимание контрразведки отнюдь не испугало Слащёва и никак не повлияло на его взгляды. Не прошло и месяца после эвакуации, как он, в ответ на резолюцию собрания русских общественных деятелей в поддержку Врангеля, направил председателю этого собрания письмо, в котором резко критиковал главнокомандующего и его ближайшее окружение.
Кроме этого, Слащёв активно взялся за подготовку к печати книги с невинным, на первый взгляд, названием — «Оборона Крыма. Мемуары генерала Слащёва-Крымского». А близкие к генералу офицеры повели в войсковых лагерях активную агитацию, в основу которой были положены факты, дискредитирующие Врангеля как военачальника и государственного деятеля. Агитация имела некоторый успех, особенно среди офицеров кавалерийских полков.
Реакция Врангеля последовала незамедлительно: он издал приказ о создании суда чести генералов. Первым и, наверное, единственным делом, которое рассмотрел этот суд, было дело Слащёва. Решением суда его уволили со службы без права ношения мундира. Генерал Слащёв был исключён из списков армии, что, кроме всего прочего, лишало его какого-либо содержания и обрекало на нищенское существование. Более того, ему предлагалось немедленно покинуть Константинополь.
Однако Слащёв и не думал никуда уезжать, а, напротив, стал ещё решительней в своих действиях. На его квартире в Скутари (район Константинополя) регулярно стали собираться офицеры и разрабатывать планы смещения главнокомандующего. Парижская эмигрантская газета «Последние новости» писала, что на вызывающие действия Слащёва обратили внимание французские власти (читай — контрразведка), «которые нашли, что всякая агитация против генерала Врангеля подрывает дисциплину в войсках, и предложили генералу Врангелю арестовать Слащёва».
Главнокомандующий возражал против крайних мер. Тогда, воспользовавшись отъездом Врангеля, французы сами заключили Слащёва и группу его офицеров под домашний арест.
Но и это не остановило отставного генерала. Несмотря на то что редактор его книги генерал Н.А. Киленин испугался последствий и прекратил работу над рукописью, Слащёв сам переработал текст и всё же довёл дело до издания…
Окончательный вариант книги назывался «Требую суда общества и гласности». Само название говорило о том, что автор не сдался, а, наоборот, настроен на дальнейшую борьбу.
Книгу продавали буквально из-под полы. Контрразведчики гонялись по пятам за продавцами, как правило, нищими офицерами, и арестовывали тех, кто приобретал её. В Галлиполийском лагере, где находилось более 10 тысяч солдат и офицеров, жестоко наказывали тех, у кого обнаруживали книгу Слащёва.
![Айзек Азимов - Думайте! [Думай!]](/uploads/posts/books/72348/72348.jpg)