Александр Боханов - Павел I
Император распоряд ился на месте старого начать проектирование нового дворца, который должен был получить название Михайловского, с обязательным устроением в нём большой дворцовой церкви. Он должен был стать главной Императорской резиденцией взамен Зимнего Дворца. Закладной мраморный камень в основание нового сооружения был положен Императором 26 февраля 1797 года, а надпись на нём гласила: «В лето от Рождества Христова 1797 года, месяца февраля в 26-й день, в начале царствования Государя Императора всея Руси Самодержца Павла Первого, положено основание сему зданию Михайловского замка его Императорским Величеством и супругою его Государыней Императрицей Марией Фёдоровной».
Переезд Императорской Фамилии в здание Михайловского замка состоялся в начале 1801 года. Существует предание, что именно тогда Павел Петрович произнёс вещие слова; «На этом месте я родился, здесь хочу и умереть». Это пожелание Императора трагически исполнилось; именно в Михайловском замке ему пришлось встретить свою смерть…
В ряду законодательных мер Павла Петровича начального периода царствования преобладали значимые распоряжения. 16 ноября вышел Указ о всеобщей амнистии всем нижним чинам, находившимся под судом или под следствием, а 19 ноября появился Указ, восстанавливающий главные центральные органы управления народным хозяйством: Бергколлегию, Мануфактур-коллегию и Коммерц-коллегию.
Коллегии, как центральные учреждения, ведавшие различными отраслями государственного управления, появились при Петре I. Первая — Коммерц-коллегия возникла в 1715 году. Коллегии возглавлялись президентами. Они имели свой штат, бюджет и подчинялись Императору и Сенату. В связи с губернской реформой 1775 года некоторые коллегии были упразднены и их функции перешли к местным губернским учреждениям. Это лишало данные органы значения общегосударственных и привело к измельчанию и раздроблению их задач и функций. Павел Петрович, отстаивавший строго вертикально-иерархическую систему управления, восстановил бывшие центральные органы. Об этом со всей определённостью говорилось в законе.
«С вступлением Нашим на Прародительский наследственный Престол Всероссийской Империи, восприняли Мы на Себя Священнейший долг пещись о благе Наших верных подданных. В сем уважении взирая ва обширную связь существующего ньше правления, усматриваемым на первый случай крайнюю неудобность на раздроблении важных отделений Государственной экономии, каковы суть произведения горные, мануфактурные и коммерция, на сколько частей разных, сколько находится губерний».
Как уже упоминалось, основой Павловской системы власти, центральным пунктом его управленческой философии была идея исполнения и послушания. Она сквозит во многих распоряжениях всех лет правления Павла Петровича, и решения, из неё вытекающие, распространялись на все слои и группы населения. Как только возникала некая общественная коллизия, так тут же появлялся Указ или Манифест с разъяснением. Так произошло с известным решениям Павла о приведении к присяге на верность крестьянского сословия.
Крестьяне, присягая на верность Императору, невольно начинали смотреть на Монарха как на своего повелителя. Большинство крестьянства той поры принадлежало помещикам (более половины всего числа), а остальные считались казенными, т. е. государственными. Теперь же ите и другие как бы по факту уравнивались в своей юридической принадлежности. Неизбежно пошли разговоры о том, что мы «не за помещиком», теперь «мы Государевы». Эти настроения рождали предположения о скорой отмене крепостной зависимости вообще. В некоторых местах дело дошло до открытого крестьянского «возмущения» и Павел I немедленно отреагировал. 29 января 1797 года появился Высочайший Манифест «О должном послушании крестьян своим помещикам во всех повинностях, и об обязательности в отношении сего губернских начальств и приходских священников».
Уместно подчеркнуть, что многие основные законодательные акты Павловского царствования составлялись самим Монархом; в тех же случаях, когда они исходил от должностных лиц или структур, то все они, прежде чем получить одобрение, внимательнейшим образом, что называется, до последней запятой им прочитывались. Павел I не признавал в государственном управлении «мелочей»; всё здесь представлялось значимым. Потому юридические акты Павловского царствования напрямую отражали мировоззрение Самодержца. Манифесты же, как форма всенародного объявления монаршей воли, составлялись самим повелителем России.
В этом документе, который надлежало зачитывать во всех церквах по всей России, нет резких обличений и грозных предупреждений. Как было сказано, «мы предварительно всяким усиленным мерам по укрощению буйства подобного, влекущим обыкновенно за собой самые бедственные и разорительные для непокорных последствия, (намерены) употребить средства кроткие и человеколюбивые». В Манифесте разъяснялась незыблемость существующих общественных отношений и осуждалось то, что некоторые «выходят из должного им послушания, возмечтав, будто бы они имеют учиниться свободными».
Царь как бы обращался с пастырским увещеванием к подопечным, напоминая исходный христианский канон о послушании. «Взываем всех, и каждого, да обратятся к законам и власти повиновению, ведая, что закон Божий поучает повиноваться властям предержащим, из коих нет ни единой, которая не от Бога поставлена была». Ответственность за сохранение порядка и стабильности в Империи возлагалась не только на административные власти, обязанные возмутителей спокойствия «подвергать законному осуждению и наказанию», но и на священнослужителей. Им предписывалось утверждать в народе «благонравие», «послушание» и напоминалось, «что небрежение их о словесном стаде, им вверенном, как в мире сём взыщется начальством их, так и в будущем веке должны будут дать ответ перед Страшным Судом».
Особое место в ряду Павловских актов имело введение в действие воинских уставов: двух о конной и одного — о пехотной службе; распоряжение о том последовало 29 ноября 1796 года. Впервые был утвержден универсальный стандарт воинской службы, охватывающий всю совокупность военной организации. Павел Петрович многие годы трудился над созданием таких уставов, совершенствуя отдельные положения за годы создания и выпестовывания своего «гатчинского войска».
Отныне законодательно утверждалась структура подразделений, их штатная численность, соотношение должностных чинов и подразделений отдельных воинских частей. Служебные обязанности всех и каждого были детально расписаны, причём эта детализация касалась всех фаз и форм службы, начиная с самых ранних. В Уставе о полевой пехотной службе отдельно и подробно говорилось о подготовке рекрутов. Только несколько выписок.
