Уинстон Черчилль - Мои ранние годы. 1874-1904
Между тем злосчастная Черная неделя взбудоражила британцев, и руководство не замедлило отозваться. Мистер Бальфур (по мнению злопыхателей — лощеный демагог) перед лицом кризиса выказал себя лидером имперского правительства. Подавленный поражением у Коленсо 15 декабря и тысячными потерями — по тем временам чудовищными, — сэр Редверс Буллер отправил паническую депешу в Военное министерство и пораженческие распоряжения сэру Джорджу Уайту, о чем мы узнали много позже. Он советовал защитнику Ледисмита расстрелять все патроны и оговорить выгодные условия капитуляции, а в телеграмме в Военное министерство от 15 декабря писал: «Не думаю, что у меня теперь достанет сил вызволить Уайта». Телеграмма пришла в конце недели, и из всех министров в Лондоне был только мистер Бальфур. Ответил он резко: «Если Вы не в состоянии оказать помощь Ледисмиту, передайте командование сэру Фрэнсису Клери и возвращайтесь домой». Ответ Уайта тоже был пугающим: он не собирался сдаваться. Несколькими днями раньше в необъяснимом припадке дружеских чувств германский император отправил британского военного атташе в Англию с личным посланием королеве Виктории: «Я не могу вечно сидеть на предохранительном клапане. Мой народ настаивает на интервенции. Вы должны добиться победы. Советую послать туда лорда Робертса и лорда Китченера». Это ли предложение сыграло свою роль или что-то еще, но 16 декабря лорд Робертс был назначен главнокомандующим, а лорд Китченер начальником штаба. К Южной Африке заспешили подкрепления — практически вся британская армия, исключая индийский контингент, и множество добровольцев из метрополии и колоний. Принявший пополнение Буллер получил приказ осуществлять командование в Натале, добиваясь снятия осады с Ледисмита, между тем как главные силы, развернувшиеся шире, чем изначально задумывалось, должны были двинуться на север из Капской колонии, освободить Кимберли и захватить Блумфонтейн.
Поставленная перед Буллером задача его не обрадовала. Он знал, как хорошо укреплены вражеские позиции на высотках за Тугелой, а после Коленсо вообще преувеличивал боевое мастерство буров. После одной из целого ряда неудачных попыток штурмовать Тугелу он пожаловался мне:
— Внутренний голос мне говорил: избегай сражений в Натале, и вот я воюю здесь, да еще вынужден вести наступление вдоль железной дороги, что для наших войск смерти подобно.
Редверс Буллер покорно нес свой крест. Не сомневаюсь, что в его годы он уже не обладал ни стратегическими навыками, ни умственной и физической энергией, ни дерзостью и жестокостью, которых требовал от него долг. Тем не менее он не терял доверия солдат и оставался кумиром британцев.
Я сомневаюсь, что Крест Виктории, заслуженный молодым офицером за храбрость, — верный залог того, что через двадцать-тридцать лет он будет отлично командовать армией. Я не однажды видел плачевные результаты подобных назначений. Возраст, безбедное существование, тучность, успешное продвижение по службе в мирное время подтачивают жизненные силы, столь необходимые для активных действий. В продолжительные периоды мира государство всегда должно иметь на примете нескольких морских и сухопутных офицеров среднего звена и среднего (до сорока лет) возраста. Их нужно специально готовить и экзаменовать. Их нужно перемещать с одной командной должности на другую, давая им возможность принимать ответственные решения. Их нужно вводить в Оборонный совет, чтобы они высказывали там свои мнения. А тех, кому перевалит за сорок, надо заменять более молодыми. Старые слепые Дандоло[48] — редкость. Лорд Робертс был исключением.
После того как сэр Редверс Буллер дотошливо расспросил меня о положении в Трансваале, а я описал ему все, что сумел рассмотреть через щелястый борт товарного вагона, он произнес:
— Вы хорошо поработали. Что мы можем для вас сделать?
Я сразу ответил, что хотел бы назначения в какую-нибудь нерегулярную часть, благо в них теперь не было недостатка. Генерал, с которым я не виделся с окончания нашего совместного плавания, но которого за четыре года службы в армии, конечно же, хорошо узнал, несколько растерялся и после весомой паузы спросил:
— А как же старина Бортвик? — Он имел в виду сэра Алджернона Бортвика, впоследствии лорда Гленеска, владельца «Морнинг пост».
Я ответил, что нанят в «Морнинг пост» военным корреспондентом, что это соглашение в силе и вряд ли может быть расторгнуто. Отсюда вытекал ряд проблем. В малых войнах предшествующих лет офицеры во время отпуска частенько работали военными корреспондентами, а то и вообще выступали в обеих ипостасях одновременно. В этом виделось вопиющее злоупотребление положением, бесспорно осуждаемое. Меня в первую голову крыли на все корки за мою двойную деятельность на индийской границе и на Ниле. После Нильской экспедиции Военное министерство решительно и окончательно запретило солдату выступать в роли корреспондента, а корреспонденту — в роли солдата. Отныне таково было незыблемое правило, и сэру Редверсу Буллеру, генерал-адъютанту с огромным стажем службы в Военном министерстве, человеку общественному, но вместе с тем вымуштрованному вояке, решение нарушить это правило ради меня — для кого оно, главным образом, и писалось — далось с величайшим трудом. Он дважды или трижды прошелся взад-вперед по комнате, сверля меня взглядом, и наконец сказал:
— Хорошо. Определим вас в полк Банго[49]. Подвизайтесь на двух фронтах. Но, — добавил он, — на нашем — бесплатно.
Я немедленно согласился на это нерегулярное предложение. И вот полюбуйтесь: я уже лейтенант Южноафриканской легкой кавалерии. Этот полк из шести эскадронов и семисот с лишним конников с подвижной пулеметной батареей был сформирован в Капской колонии полковником Джулианом Бингом, капитаном 10-го гусарского полка, от которого по праву ожидали многого. Он назначил меня младшим адъютантом и позволил делать все, что мне заблагорассудится, когда полк не участвует в сражении. Что может быть лучше? Я нашил на китель петлицы, увенчал шляпу пучком длинных перьев из хвоста сакабулы и зажил счастливейшей жизнью.
ЮАЛК входила в кавалерийскую бригаду лорда Дандональда, и из небольшой группы друзей-офицеров — создателей и командиров этой части — многие приобрели известность в Мировую войну. Бинг, Бердвуд и Хьюберт Гаф стали командующими армиями; Барнс, Солли Флад, Том Бриджис возглавляли дивизии. Бее время, пока в Натале шли бои, мы толклись у одних бивачных костров, спали под одними повозками и крепко сдружились. Солдатня была очень разношерстная, но в сражении лютая. ЮАЛК в основном состояла из южноафриканцев. Их дополняли сорвиголовы со всех концов света, в число коих затесался даже конфедерат из эпохи Гражданской войны в Америке. В Барнсовом эскадроне Имперской легкой кавалерии были «чужаки» с Рандских золотых приисков. Два эскадрона Натальских карабинеров и Торникрофтская конная пехота образовались из сноровистых фермеров и колонистов занятой провинции, а двумя ротами Британской конной пехоты могла бы гордиться и регулярная армия. Колонисты, особенно «чужаки» и жители Наталя, питали к врагам неприязнь, что у бывалых солдат считалось в те дни верхом непрофессионализма. А вообще все существовали душа в душу.
