KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Петр Андреев - Я был похоронен заживо. Записки дивизионного разведчика

Петр Андреев - Я был похоронен заживо. Записки дивизионного разведчика

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Петр Андреев, "Я был похоронен заживо. Записки дивизионного разведчика" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Но я о другом. Это из рассказа многих участников события. Похороны Терехова. Поляна. Метрах в трехстах-четырехстах на опушке леса стоят замаскированные танки. Когда гроб уже опустили в могилу (а у нас было принято там, где это позволяла обстановка, хоронить погибших в гробах), подошел танкист. Один подошел. И спросил, кого хоронят. Оказалось, что подошел родной брат Ивана Терехова. Вынули гроб из могилы. Братья попрощались. Вот такая встреча. Полгода, пока шла война, да, я думаю, и сейчас, кто еще живой, очевидцы пытались разгадать тайну, что заставило танкиста Терехова подойти к похоронной процессии? Почему подошел именно он, а не кто-то другой?

За бои в Прибалтике многие офицеры и солдаты дивизиона получили ордена и медали. Командир дивизиона майор Грязнов получил орден Александра Невского. А дивизия была награждена орденом Суворова II степени.

В конце декабря 61-я армия вновь вернулась в 1-й Белорусский фронт. Дивизия была отведена в тыл и железнодорожным транспортом переброшена в Польшу, в район Гарволин юго-восточнее Варшавы.

От Варшавы до Штеттина

19 января 1945 года начался триумфальный поход на Запад. Но мы тогда этого еще не знали. Офицеры и солдаты готовились к войне жестокой, тяжелой, круглосуточной.

Я уже писал, как тепло меня встретили командир и начальник штаба дивизиона. Уже на следующий день капитан Федько изливал передо мной душу, как тяжело дивизиону без топослужбы. Он говорил: «Ты представляешь, командиры батарей молодые, они плохо готовят данные для стрельбы, еще хуже ведут пристрелку, хорошо еще, что под Либавой дивизион в основном держали на прямой наводке, а как только батарею ставили на закрытую позицию, скандал. Грязнов требует данные для стрельбы, а где я их возьму? Сам я в этой службе ни черта не понимаю, и спросить некого. А о тебе мне говорили, что человек надежный». В ответ на его откровенность и я разоткровенничался и рассказал ему об одном конфликте с его предшественником, бывшим начальником штаба дивизиона и личным другом по работе в штабе армии капитаном Бойко.

В восьми километрах восточнее Сигулды дивизия готовилась к прорыву оборонительной линии противника. Дивизион поставили на закрытые огневые позиции. Надо было срочно выполнить привязку боевого порядка. На ходу останавливают: «Срочно к начальнику штаба!» Капитан Бойко вручает мне номера пикетов с их координатами. Это был первый случай построения опорной топографической сети топографами армии с начала войны. Отнесся я к их работе с недоверием, но приказ выполнил. Нашел два пикета и привязал к ним все три батареи. Подготовил и передал начальнику штаба данные. Не прошло и часа, как вызывает капитан Бойко и выказывает свое неудовольствие моей работой. Оказывается, командир дивизиона вел пристрелку одной батареей и получил отклонение на два деления угломера. У меня такого еще не бывало. Не сдержался и грубо ответил капитану, заявив, что он сам виноват, что подсунул мне непроверенные координаты и что я за свою работу отвечаю. Но у самого на сердце неспокойно: а вдруг где-то ошибся в цифрах или линиях? Забрав инструменты и своих помощников, продублировал ход. Снова нанес на планшет. Все правильно. Все сошлось. Значит, ошибка кроется в другом. Чтобы проверить работу армейских топографов, решил произвести привязку к местным предметам. Привязываю. Наношу на карту и получаю результат, батарея накалывается в овраге. Смотрю, когда проводились картографические работы. Оказывается, последняя рекогносцировка еще в 1911–1914 годах!

Выслушав мой длинный рассказ, капитан Федько заявил: «И из-за двух делений угломера подняли шум?» Но я-то знал, что два деления угломера – это много, а иногда бывает и очень много, особенно когда снаряды падают на голову своей пехоте. А Федько я сказал, что это я рассказал ему для того, чтобы он знал, что и у меня бывают ошибки. Хотя бы в несдержанности.

А в том случае пришлось производить привязку батарей и наблюдательных пунктов в условных координатах. И тогда уже снаряды легли туда, куда их посылали. В данном вопросе не могу не отметить, что такие старые карты были у нас не только на территорию Латвии, но и Белоруссии, в то время как у немцев карты нашей территории, в том числе и упомянутых мною районов, были новейшие, рекогносцировки 1938–1940 годов. Дело доходило до того, что мы брали карты у убитых немецких офицеров и по ним работали. К сожалению, нечасто они к нам попадали.

Капитан Федько глубоко ошибся в своих надеждах на классическое планирование действий артиллерии при прорыве оборонительных линий или подавлении его наступательных сил. Почти вся его служба в дивизионе протекала в непрерывных продвижениях вперед и перемещениях по фронту, когда артиллерия или не успевала развернуться, или, не сделав ни одного выстрела, снималась, чтобы снова куда-то двигаться и закапываться на новом рубеже.

В прорыв оборонительной линии с Магнушевского плацдарма были введены танковые соединения, они и решили судьбу фронта. Немцы, преследуемые танками, поспешно отступали, а мы, делая по 40–50 километров в сутки, их догоняли. От р. Пилица, что южнее Варшавы, до границы Германии дивизия, преследуя противника, прошла по маршруту Жерардув, Кутно, Долгуш и только 27 января, на германской границе у города Уж-Дойч (ныне Ujście), что южнее города Шнайдемюль (ныне Pila), вступила в бои.

Взвод топоразведки из 4–6 человек, хотя по штату должно быть 12 человек, на марше выполнял функции разведчиков и нес караульную службу.

Двигались днем, останавливаясь на ночь в населенных пунктах. Пехота не успевала за танками, и тогда роты и даже батальоны сажали на машины артполка.

Поляки относились к нам нейтрально. Были, правда, и исключения. Как-то нас двоих муж с женой угостили вином. Для нас было новинкой, когда они бутылку вина вылили в кастрюли и поставили в другую кастрюлю с кипящей водой. Бывали случаи, когда между нашими солдатами и польками вспыхивала любовь. В одной деревне начальник связи дивизиона так влюбился в польку, что отстал от дивизиона на двое суток. Чем дольше люди были вне боев, тем больше разлагалась и падала дисциплина. Солдаты стали искать развлечений. Стали пить. Польки очень ловко этим пользовались. После ночи, проведенной в женской компании, иные гуляки возвращались без пропитых шинелей, гимнастерок и даже без сапог. За бимбер (самогонку) солдаты отдавали все, все свои трофеи.

Километров за шестьдесят от границы с Германией у нас кончился бензин. Полк остановился, и меня и ст. сержанта Митягова отправили вперед, для связи с пехотным полком. Не знаю, какая могла быть у нас связь, если у нас не было ни радиостанции, ни транспорта. Но нам было все равно. Мы уже полагали, что немцы так и будут отступать до Атлантики без остановки.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*