Акрам Шарипов - Черняховский
Генерал Крылов доложил:
— Противник силами до пехотной дивизии и до ста танков контратаковал нас во фланг в направлении Май-шегала — Вильнюс. Главные силы армии наступают на Каунас. Прошу помощи.
— Откуда взялись вражеские танки в тылу нашей армии? — спросил Черняховский. — Людников давно взял Укмерге.
— Противник воспользовался тем, что главные силы 5-й армии далеко вырвались вперед.
— Развивайте наступление на Каунас, тылы ваши прикроем!
Стремясь помочь осажденному гарнизону, немцы действительно создали сильную группировку из мотопехоты и танков и нанесли контрудар по войскам Крылова. Черняховский сумел опередить врага, своевременно выдвинув па этот участок фронтовые резервы и нацелив штурмовую авиацию на удар по вражеской группировке, занявшей исходное положение. Для гитлеровцев создалась угроза нового окружения — в районе Майшагалы, и они были вынуждены перейти к обороне. Попытки вильнюсской группировки вырваться из окружения оказались безуспешными. 13 июля соединения 5-й армии освободили столицу Советской Литвы. Тысячи немецких солдат и офицеров сдались в плен, а командующий группировкой генерал-лейтенант Штаэль, убегая из города, во время переправы утонул в реке Вилии (Нярис).
В ночь на 14 июля гвардейцы Гурьева на левом берегу Немана захватили плацдарм до двадцати пяти километров по фронту и до четырех в глубину. Появление нашей крупной группировки под Алитусом было неожиданностью для командующего группой армий «Центр».
На следующий день противник контратаковал корпус Гурьева. На плацдарме развернулись тяжелые бои. Дивизия полковника Толстикова отбила восемнадцать контратак.
Рубеж на реке Немане немецко-фашистское командование назвало «линией катастрофы». И действительно, за Неманом открывался путь к логову фашистского зверя. Ставка Гитлера, находившаяся в Восточной Пруссии, в Растенбурге, начала подготовку к эвакуации в глубь Германии. Фельдмаршал Модель по приказу Гитлера на рубеж по реке Неману стягивал более десяти новых пехотных и танковых дивизий и несколько отдельных бригад: танковую дивизию СС «Мертвая голова» — из района Яссы, 19-ю танковую из Голландии, 260, 57 и 299-ю пехотные дивизии — из тыла после пополнения…
Враг предпринимал отчаянную попытку удержаться на этом последнем перед Восточной Пруссией водном рубеже. А соотношение сил начинало складываться не в пользу войск 3-го Белорусского фронта. Это объяснялось тем, что в ходе сражений менялись роли и задачи фронтов.
В ночь еще на 12 июля Василевский предложил Сталину нанести удар войсками Баграмяна в направлении Шяуляй — Рига, прорваться к Рижскому заливу и тем самым разрезать оперативное построение войск противника и изолировать группу армий «Север» от группы «Центр». С этой целью он попросил переподчинить 1-му Прибалтийскому фронту из состава 3-го Белорусского 5-ю гвардейскую танковую армию и 3-й гвардейский механизированный корпус, а 3-й гвардейский кавалерийский корпус передать 2-му Белорусскому фронту для развития наступления на Гродно.
Верховный Главнокомандующий рассудил, что ослабление войск Черняховского может привести к пассивности на Кенигсбергском направлении, в результате чего немецко-фашистское командование получит возможность маневрировать дивизиям группы армий «Центр» и локализировать наступление войск Баграмяна. Поэтому танковую армию Ротмистрова он решил пока оставить в распоряжении Черняховского и предписать ему наступать к границам Восточной Пруссии, прикрывая левое крыло 1-го Прибалтийского фронта.
Обстановка на неманском плацдарме с каждым часом все более и более накалялась и требовала усиления группировки наших войск для нанесения ударов по наиболее уязвимым участкам обороны противника. В этих целях Черняховский приказал Крылову в ночь на 18 июля форсировать реку в районе Дорсунишкиса дивизиями генералов Городовикова и Калинина. Вскоре обстановка на алитусском плацдарме настолько осложнилась, что Черняховский попросил командарма-5 ускорить форсирование.
Крылов вызвал к телефону Городовикова:
— Басан Бадьминович, командующий фронтом просит ускорить переправу войск на левый берег Немана. — Он так и сказал — просит. И почувствовал, что на Городовикова это слово подействовало сильнее, чем самый строжайший приказ. — К утру необходимо овладеть плацдармом для наступления на Каунас и быть готовым к отражению контратак крупной танковой группировки противника.
— Немедленно сворачиваю КП и вместе со штабом выдвигаюсь в Дорсунишкис!
Переправочная техника отстала, и полки Городовикова вынуждены были форсировать Неман с ходу на подручных средствах.
К четырем часам утра ветер успел разогнать туман. По реке плыли пушки на плотах, стрелковые подразделения на рыбачьих лодках. Вдруг налетели немецкие самолеты. Их было так много, что от взрывов сброшенных ими бомб река на большом протяжении покрылась фонтанами воды, рассыпавшимися тысячами брызг и осколков. Благо не было понтонных мостов, крупных паромов. «Юнкерсам» приходилось гоняться за каждой рыбачьей лодкой, за каждым плотиком. Вражеские стервятники свирепствовали. Вместе с брызгами воды в воздух поднимались щепки от разбитых плотиков, но люди продолжали плыть, цепляясь за бревна, а за ними охотились «мессершмитты», бросая на их головы мелкие бомбы.
Все новые вражеские самолеты с воем падали в пике. Неман на большом протяжении пылал в огне. Наша последняя зенитка заглохла. На переправе складывалась критическая ситуация, форсирование должно было вот-вот захлебнуться. Начали поступать тревожные звонки по телефону. Некоторые командиры рот запрашивали разрешения вернуться на свой берег.
Комдив Городовиков докладывал командарму Крылову о том, что форсирование может сорваться, нет прикрытия с воздуха, спрашивал: где же наши истребители? То же самое доложил Крылову командир соседней дивизии Калинин. Крылов по ВЧ попросил к телефону генерала армии Черняховского.
— Товарищ командующий, обещанных истребителей прикрытия нет, форсирование под угрозой срыва!
Выяснилось, что истребители, предназначенные для прикрытия частей Городовикова, уже в воздухе были перенацелены на алитусский плацдарм, где наши войска отражали контрудары крупных танковых сил противника.
Черняховский, выслушав Крылова, приказал командующему 1-й воздушной армией генерал-полковнику авиации Хрюкину:
— На прикрытие частей Городовикова в район Дорсунишкиса бросить мой резерв — 1-й истребительный авиационный полк «Нормандия»!
Не часто командующий фронтом отдавал такие приказы, судьба «Нормандии» беспокоила Черняховского. Поэтому французских летчиков он старался держать в своем резерве и посылал в бой в исключительных случаях. Полк «Нормандия» нес потери не потому, что ему недоставало опыта. Французские летчики имели необходимую практику и самолеты, превосходящие машины врага, но такого накала боев, как на советско-германском фронте, не было на других театрах второй мировой войны.
