Моисей Кроль - Страницы моей жизни
Совсем иначе себя чувствовало сибирское население под управлением таких администраторов, которые понимали, что самая лучшая политика – это как можно меньше вмешиваться в его повседневную жизнь. Не требовалось даже, чтобы такие правители были либерально настроенными людьми. Достаточно было, чтобы они обладали здравым смыслом, известной долей человечности и правильно понимали психологию среднего сибиряка, который умел упорно и тяжко работать, но который дорожил своим достоинством и не давал себе наступать на ногу.
Когда я приехал в Иркутск, генерал-губернаторский пост занимал там генерал Горемыкин. Он был человеком весьма консервативных взглядов, но внутреннее чутье ему подсказывало, что в Восточной Сибири ультрареакционная политика неуместна.
Александр III находил большую опору в консервативном, нередко крепостнически настроенном дворянстве, но Сибирь никогда не знала крепостного права и не имела представления о «благородном» дворянском сословии. «Верхний слой» в Сибири состоял почти исключительно из «самородков», выбившихся в люди только благодаря своей личной энергии и выдающимся способностям. Они поднимались наверх из самой гущи народной. То были разбогатевшие крестьяне или даже потомки каторжан и поселенцев. Эти пионеры создали и сибирскую торговлю, и транспорт, и столь прославленный золотой промысел, и естественно, что они гордились той созидательной ролью, которую они играли в сибирской жизни.
Сибирский купец, золотопромышленник или владелец универсального магазина, был чем-то совсем иным, нежели «российские» купцы. Они требовали к себе уважения и при всех случаях жизни держали себя с большим достоинством.
Генерал-губернатор Горемыкин сумел найти тон, которым надо говорить с этой своеобразной сибирской буржуазией. Он также правильно понял характер тех отношений, которые должны установиться между ним и культурным слоем сибирского общества, чтобы он жил с ними в мире.
И еще одно интересное явление я наблюдал в Иркутске в 1895 году. Многочисленные чиновники, служившие в правительственных учреждениях этого города, не только не изолировались от местного населения, но, напротив, проявляли живейший интерес к его жизни и принимали деятельное участие в работе местных культурных, научных и общественных организаций при молчаливом благосклонном отношении генерал-губернатора к этой деятельности.
В стране неограниченного самодержавия власть таких высокопоставленных администраторов, как генерал-губернаторы, была очень велика. Они были не только представителями царя, располагавшими всей полной военной и гражданской власти в управляемом ими крае, но им принадлежал также высший контроль над всей местной интеллектуальной и духовной жизнью. Генерал-губернатор был ех оfficio попечителем всего учебного округа Восточной Сибири, он был также почетным председателем Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества. Без разрешения генерал-губернатора не могла быть открыта ни одна народная школа, ни одна гимназия и ни одна еврейская синагога. При таких обстоятельствах характер и настроение генерал-губернатора имели огромное значение для всей жизни управляемого им края.
Генерал Горемыкин, к счастью, не был ни Угрюм-Бурчеевым, ни Держимордой, и этого было достаточно, чтобы в Иркутске в годы его управления дышалось более или менее свободно, и чтобы деятельность местных общественных и научных работников давала хорошие результаты.
Когда я приехал в Иркутск, темп тамошней экономической жизни был довольно повышенный. Работали энергично, но спокойно, как работают обычно люди, уверенные в завтрашнем дне. Высокий уровень благосостояния всего населения бросался в глаза. Среди местных купцов и владельцев транспортных контор было немало богатых людей. Были среди них и миллионеры. Жили хорошо, в довольстве, но с расчетом. Иркутяне славились своим гостеприимством и радушием, но на ветер денег не бросали. Зато на культурные нужды и научные цели иркутяне охотно жертвовали весьма крупные суммы.
В Иркутске существовали две гимназии и реальное училище, и эти учебные заведения в значительной степени поддерживались частными пожертвованиями. Местное техническое училище имело прекрасные кабинеты физический и химический, оборудованные почти исключительно на пожертвованные местными богачами капиталы. Научные экспедиции, которые от времени до времени организовывал Восточно-Сибирский отдел Географического общества, финансировались главным образом местными меценатами. Обширная монография о якутах, написанная политическим ссыльным, известным писателем Серошевским, была издана на средства фирмы Громовых, а когда Клеменц организовал упомянутую уже мною экспедицию для обследования инородческих племен Якутской области, то финансирование этой экспедиции взял на себя известный золотопромышленник Сибиряков.
Иркутские евреи не отставали от коренного населения. Они тоже занимали весьма важные позиции в местной экономической жизни. Некоторые из них были настоящими пионерами в целом ряде хозяйственных областей. Первый винокуренный завод построили недалеко от Иркутска братья Патушинские. Они же организовали в широком масштабе торговлю пушниной, особенно соболем. Евреи много содействовали установлению тесных торговых сношений между Восточной Сибирью и Москвой, и Лодзью, и, наконец, евреям в значительной степени принадлежит заслуга создания в Иркутске ряда солидных и доступных почти для всякого кредитных учреждений.
Евреи также выделили ряд видных пионеров по разработке золотых приисков. Новомейские, Каминер, Фризер, Риф принимали деятельное участие в развитии сибирской золотопромышленности. Особенные успехи были достигнуты на этом поприще Фризером. С юных лет он втянулся в несколько авантюристическую деятельность золотоискателя. Чтобы разыскать в дикой тайге золотоносные пласты, надо было обладать определенными качествами: отвагой, терпением и особым инстинктом угадывать, где производить разведывательные работы.
Фризер обнаружил удивительное упорство в своих поисках. Месяцами он разъезжал в сопровождении служащих и проводников по дремучей тайге, карабкался по крутым утесам, переплывал бурные горные потоки с опасностью для жизни. Его не останавливали никакие трудности. Где верхом, где пешком, он забирался в такие таежные дебри, куда, казалось, никогда не заглядывал человеческий глаз и, наконец, он нашел то, что он искал, – золотоносную площадь, где самородки золота то и дело можно было найти на поверхности земли и где процент золота в песке был сказочно богат. Этот клад он нашел на берегу реки Королоны. И в короткий срок Фризер там организовал добычу золота в широком масштабе. Он выстроил там целый поселок: прекрасные бараки для рабочих и служащих, образцовую школу для детей рабочих, прекрасно оборудованную больницу. Сколько усилий, труда и энергии это все потребовало, легко себе представить. Короланские золотые прииски прославились на всю Сибирь. И Фризер, ставший богатым человеком, занял весьма почетное место среди пионеров сибирской золотопромышленности.
