Михаил Алексеев - Пути-дороги (Солдаты - 2)
-- Привет там... передавайте...
-- Возвращайтесь быстрее,-- Аким взглянул на Шахаева, и тот, поняв этот взгляд, сразу ответил:
-- Не беспокойся, Аким, обязательно догоним!
-- Товарищ старший сержант! -- вдруг окликнул его Ванин.-- Вы... еще здесь нас догоните, на румынской земле?
-- Обязательно, Ванин! Мы еще на румынской земле разберем... тот вопрос., ясно? -- серьезно и многозначительно ответил Шахаев.
- Спасибо, товарищ старший сержант...-- необычно тихо сказал Семен, пожимая руку парторга.
Проводив Шахаева и Наташу, разведчики двинулись в путь.
Наступление развивалось: горные реки преодолевались неожиданно легко и быстро. Саперы прокладывали мосты на естественных сваях от камня к камню, от одного поваленного бука к другому,-- таких мостов было много. По ним двигались войска: пехота, танки, артиллерия, машины с боеприпасами и, наконец, обозы. Под куполом неба -- неумолчный рокот наших самолетов. Они, как казалось, спокойно и величаво плыли на юго-запад, первыми пересекая рубежи новой страны.
-- Как здорово летят, черти! Гляньте, ребята! -- говорил Ванин, задрав кверху голову и щурясь на солнце. От ватных брюк разведчика шел пар: переходя по бревну через ручей, Семен поскользнулся и бултыхнулся в воду. Настроение его, однако, нисколько не испортилось. Напротив, разведчик стал еще более болтлив, непрестанно задирал шедшего рядом с ним Никиту, пугал несуществующим распоряжением об откомандировании Пилюгина из разведроты, дурил и вообще был "в форме".
Разведчики по обыкновению шли впереди полков. Но в одном месте они были удивлены. Переправившись через очередную горную речушку, они увидели на ее правом берегу наших пехотинцев и артиллеристов.
-- Как вы сюда попали? -- спросил Забаров капитана Гунько, с биноклем в руках примостившегося на ветвистом дереве.
Артиллерист засмеялся.
-- Завидно?
-- Нет. Просто удивительно, как это вас... угораздило?
-- Ничего особенного. Мы идем рука об руку со второй стрелковой ротой. А ею командует чудесный офицер.
-- Кто же? -- спросил Федор.
-- Младший лейтенант Фетисов.
-- Фетисов? Младший лейтенант? Верно? -- переспросили разведчики хором.
-- Он самый. За Мурешул получил орден Красного Знамени и офицерское звание. Из своей бронебойки он там пять немецких танков угробил.
-- А что же сейчас он придумал для переправы через эту реку? -- спросил Забаров, наверняка зная, что переправа не обошлась без какой-нибудь выдумки Фетисова.
-- Штука простая. Под Тыргу-Мурешем при разгроме немцев его рота захватила много немецких плащ-палаток. Он, Фетисов, пропитал их каким-то машинным маслом, что ли, и палатки стали почти непроницаемыми для воды. Ну... нашелся в роте искусный шорник. Вместе с Фетисовым сшили они большие мешки, вроде, как бы сказать, наволочек. Да, а потом и соединили их. Теперь мешки набиваем сухой травой, и пожалуйста -- плыви куда хочешь! По шесть человек перевозят...
-- Прямо-таки Ноев ковчег! -- позавидовал Ванин.
-- А пушки як же? -- допытывался Пинчук, который, оставив за себя ездового, на этот раз решил идти вместе с разведчиками, полагая, что будет им необходим в столь трудное время.
-- Орудия перевозим так: соединяем четыре "лодки Фетисова", как мы теперь называем эти сооружения, настилаем на них доски и -- "раз-два, взяли!" -- закатываем на них пушку. Вот и все!
-- Добрэ! -- похвалил Петр Тарасович, с завистью поглядывая на спрятанные в кустах огромные пестрые мешки и сожалея, что не ему первому пришла в голову ата простая идея. Как-никак, а хозяйственное самолюбив Пинчука было немного ущемлено. Ему сейчас страсть как хотелось увидеть "вновь испеченного" офицера, но времени не было: Забаров торопил вперед.
Самым, однако, удивительным было не то, что два подразделения переправились на трофейных плащ-палатках,-- на фронте бывают чудеса и помудрее,-- а то, что переправа проходила под сильным огнем врага и плацдарм был занят после короткого, но жаркого боя. Oб этом свидетельствовали трупы вражеских солдат в прибрежных кустарниках. Зная исключительную скромность Гунько и Фетисова, Забаров сам сообщил по радио в штаб об их подвигах.
В полдень разведчики остановились в одном большом графском имении. За три часа до их прихода здесь полноправной хозяйкой была паника: залы, коридоры и все комнаты были завалены книгами, исковерканной мебелью, оленьими рогами, перинами, подушками, распоротыми тюфяками, портретом и, картинами. В углах валялись вверх ногами белые и бурые медведи, набитые трухой, свернутые кое-как медвежьи и тигровые шкуры.
-- Кому принадлежало это имение? -- обратился Ванин к румынам и венграм, столпившимся во дворе и с любопытством наблюдавшим за разведчиками.
-- Графу Эстергази, пан офицер! -- охотно ответили две молоденькие венгерки.
"Пан офицер" приосанился. Прищурил на девушек озорные, плутоватые глаза, солидно вымолвил:
-- Что за черт? По Трансильвании шли -- и там с этим графом встречались, тут -- то же самое!
-- И в Венгрии и в Австрии у него есть усадьбы. И еще в Словакии.
-- Вот так паук! -- возмутился разведчик.-- И как вы его терпели?
Минут через десять, вынув из своих карманов два нарядных платочка, он подарил их венгеркам. Те вспыхнули, но платочки взяли.
-- Кессенем сейпен, пан офицер! Спасибо!
Ванин уже готовился завести с мадьярками длительную беседу. Но ему помешали. Пинчук позвал в дом, сказав:
-- Пойдем, Семен, бо скажу Вере. Вона тоби задаст!..
-- Никита, за мной! -- скомандовал Ванин Пилюгину, не желая оставлять его одного с этими хорошенькими девицами.-- Что уставился? Румынку влюбил в себя, чертов молчун, теперь венгерочку туда же?.. А ну, марш за мной!
В доме разведчики вместе с пожилыми румынами и венграми решали сложную проблему.
-- Что ж, теперь у нас будет советская власть? -- спрашивал один крестьянин, который знал русский язык и, судя по всему, был вроде уполномоченного от его односельчан.
Петр Тарасович подумал. Он пожалел, что нет сейчас с ним Шахаева.
-- Сами решите, яка власть для вас найкраща,-- сказал он с достоинством, вспомнив, что так отвечал иностранцам парторг.-- У вас своя голова на плечах.
-- Так, господин офицер, так,-- соглашался крестьянин, кивая плешивой головой.-- А что делать теперь с имением графа?
Пинчук ответил не колеблясь:
-- Только не растаскивать. Воно теперь не графское, это имение, а ваше. Построите в нем техникум сельскохозяйственный. Агрономов будете готовить для кол...-- Петр Тарасович хотел сказать "для колхозов", но быстро поправился: -- для крестьян.
Ванин, которому было обидно, что Пинчук монополизировал беседу с крестьянами, решительно возразил:
-- Почему же сельскохозяйственный? Тут и строительный техникум можно было бы разместить. Или, скажем, ремесленное училище какое. Помещение в самый раз. Выбросить только разную графскую дрянь -- и все. Так ведь, Аким?
