Аркадий Арканов - Вперёд в прошлое
ЭНДШПИЛЬ
Если продолжать сравнивать жизнь с шахматной партией, то напрашивается банальный философский вывод: жизнь может закончиться в дебюте, в миттельшпиле и в эндшпиле (о чем я писал в начале книги). В эндшпиле фигур остается меньше, исправить сделанную ошибку становится труднее, и каждая ошибка может оказаться последней... Я уж не говорю о факторе времени. И в жизни, как в шахматах, можно попасть в цейтнот и не заметить, как флажок на ваших часах упадет, и Судья засчитает вам поражение, даже если позиция ваша на этот момент будет предпочтительней.
Я считаю, что моя жизнь перешла в эндшпиль с того момента, когда та самая «галочка», много лет кружившая надо мной, улетела, не замарав мою лысину изрядной порцией помета. Это произошло в 1989 году, когда я, да и не только я, стал «выездным». В составе делегации советского Комитета защиты мира я поехал в Финляндию и таким образом впервые оказался в «настоящей загранице». Впечатлений было масса. Но помимо чистоты, изобилия, порядка больше всего меня поразило то, с каким почтением капиталистическое государство относится к памяти В.И. Ленина, благодаря которому Финляндия стала самостоятельной страной. И даже кровавая война, которую Финляндия впоследствии вела с Советским Союзом, созданным именно Лениным, не изменила бережного отношения к определяющему историческому факту...
В том же году я и мой сын Вася, которому уже было двадцать два года, получили приглашение от моего брата и мамы посетить Соединенные Штаты Америки. Наступило другое время, и формальных причин для отказа уже не было. Но тем не менее для получения выездных документов нас вызвали в ОВИР. В кабинете за столом сидел плотный седовласый полковник и тщательно изучал наши исходные данные. Придраться ему было не к чему, но всем своим видом он давал нам понять, что он все еще большой начальник и что от него многое зависит. Однако в его начальственном виде проглядывалась грусть – запретить нашу поездку уже было не в его власти.
Неожиданно в строгом тоне последовал вопрос: «А что это вас вдруг потянуло в Америку?» Я ответил, что время свободное, каникулярное, что хочется посмотреть, повидаться с родными, отдохнуть... На это полковник сказал: «Отдохнуть захотелось? Но ведь и в Советском Союзе много замечательных мест, где можно отдохнуть... И необязательно для этого ехать в Америку». Уловив знакомые намеки на отсутствие в нас патриотизма, мы с Васей тревожно переглянулись, но полковник, вздохнув, сказал: «Впрочем, дело ваше. Хотите – поедете». И мы поехали. Вернее, полетели...
В Ирландии была промежуточная посадка, и пассажиров лайнера выпустили на территорию аэропорта. До сих пор мы с Васей вспоминаем со смехом эпизод, связанный с посещением туалета. Вася вышел из туалета с таким выражением лица, будто там он увидел чудо. Он взял меня за руку и затащил в туалет. «Смотри, как здорово!» – сказал он восторженно. Оказалось, что его поразило устройство унитаза, которое мы не видели ни в одном общественном и частном туалете в нашей стране. В унитазе вода всегда стояла на одном уровне. Сделал дело, спустил воду, и через мгновенье набирается на прежнем уровне чистая вода. Вот такое техническое «открытие» произвело на моего сына неизгладимое впечатление...
Трудно передать словами, что я ощутил, сойдя с трапа самолета на американскую землю. Я в полном смысле слова сделал первый глоток воздуха свободы. Мне не верилось, что все, что я видел в лучших американских кинофильмах, все, что я читал в лучших произведениях американской литературы, все, что я слушал прежде на виниловых дисках (весь этот американский джаз), стало реальностью...
Побывал я в тот раз всего в двух городах – в Нью-Йорке и в Бостоне. Нью-Йорк буквально ошеломил меня. Я до сих пор отношу этот город к таким, которые снятся... Нью-Йорк, с его внешне нелепыми гигантскими небоскребами, населенный большим количеством разноязыкого, разнокожего народа, разгуливающего по легендарному Бродвею, бегающего по Центральному парку, сидящего в маленьких уличных кафе на Брайтоне, производит впечатление фантастического живого существа.
Одни влюбляются в Нью-Йорк, причем часто с первого взгляда, другие – ненавидят его. И город это чувствует. Он поможет влюбленным в него и «отомстит» тем, кто его невзлюбил...
Мне кажется, что человеку, родившемуся не в США и прожившему серьезную часть своей жизни в другой стране, привыкнуть к Америке невозможно. И дело даже не в тоске по родине, присущей любому эмигранту.
Я часто привожу сравнение с процессом пересадки деревьев. Взрослое дерево, пересаженное в другую землю, вряд ли приживется. Семя или малюсенький росток имеют значительно больше шансов зажить новой жизнью на новой почве... Да, взрослому человеку трудно привыкнуть к Америке, но и Америке трудно привыкнуть к вам. И, кстати, не обязана она к вам привыкать. У нее просто нет на это времени. Она даст вам возможность жить и поставит в равные стартовые условия с другими. Но нянчиться, уговаривать, жалеть? Если вы здоровый человек – да с какой радости?..
Наши люди, особенно интеллигенция, бывают весьма претенциозного мнения о себе. И многие, оказавшись в Америке, никак не могут привыкнуть к тому, что здесь они для американцев – ноль... Ну, если даже и не ноль, то ничуть не исключительнее других... При условии, конечно, что они – не Солженицын, не Рахманинов, не Барышников, не Павел Буре, наконец...
Âàëåðèé Ìèõàéëîâè÷, Àðêàäèé Ìèõàéëîâè÷, Âàñèëèé Àðêàäüåâè÷... ã. Áîñòîí, 1989 ã.
Ваше право доказать, что вы чего-то стоите, ничуть не выше права жалкого нищего просить милостыню. Во всяком случае, если однажды утром вам придет в голову озорная мысль купить, скажем, остров где-нибудь в Тихом океане, то технически вы сможете эту сказку сделать былью. Другой вопрос: каким образом вы заработаете на реализацию своего замысла деньги? Но это уже зависит от способностей и удачного стечения обстоятельств. Одни преуспеют в бизнесе или в искусстве, другие предпочтут наркобизнес, мафиозную сеть и будут прекрасно себя чувствовать, пока не попадут в руки полиции. И тут уж не откупиться миллионными взятками и не прикрыться депутатской неприкосновенностью... Короче говоря, я это называю равной возможностью купить билет, который может оказаться выигрышным.
Система координат, по которым отсчитывает свою жизнь Америка, жесткая, суровая, но справедливая и логичная. Здесь нет нелепых несоответствий, свойственных и по сей день нашей, порой ненормальной жизни. И когда среднему американцу рассказываешь о наших «особенностях», он смотрит на тебя с изумлением и даже недоверием, считая, что ты несешь полную околесицу, непонятно – с какой целью. В лучшем случае пожимает плечами. И правильно делает. НАШИ проблемы – НАШИ проблемы, и мы их сами должны решать.
