Светлана Пожарская - Франсиско Франко и его время
По возвращению в Мадрид Кастиэлья, как это было принято, доложил о результатах своих переговоров Франко. Тот не скрывал своего недовольства, что негативно вскоре отразилось на судьбе Кастиэльи: с годами диктатор стал более болезненно реагировать на неудачи.
ЧАСТЬ VI
Осень диктатора. Тернистый путь ограниченной модернизации
Советник по делам торговли в испанском посольстве в Бонне переслал Кастиэлье публикацию в известном немецком еженедельнике «Der Spiegel» от 25 июля 1962 г. под весьма примечательным заголовком: «Испания. Наследник Франко. Старые товарищи». В ней шла речь о назначении А. Муньоса Гранде вице-президентом правительства. 13 августа Кастиэлья переслал публикацию самому Муньосу Гранде.
Повествование велось с того далекого 25 сентября 1925 г., когда с возгласом «Да здравствует смерть!» майор Муньос Гранде в битве при Алхусемасе устремился во главе своего отряда на воинов Абдэль-Керима. Тяжело раненный, он с трудом мог сообщить своему шефу, полковнику Франко, об успехе операции. С тех пор их связывала дружба. И как бы высоко ни поднимался Франко, он никогда не забывал Муньоса Гранде. В начале гражданской войны Франко спас своего товарища от смертной казни за измену, к которой его приговорил военный трибунал Республики, обменяв его на одного из находившихся в плену офицеров-республиканцев.
Муньос Гранде оказал услугу Франко весной 1941 г., когда радикалы из фаланги (в статье они названы «горячими головами») попытались выступить против военно-бюрократического, как они считали, режима, противоречившего заветам Хосе Антонио Примо де Риверы: он способствовал подчинению фалангистской милиции армии. Франко назначил его командиром «голубой дивизии», из которой 3943 военнослужащих (явное преуменьшение. — С. П.) не вернулись домой. Несмотря на то, что и Муньос Гранде давал клятву верности Гитлеру, президент Эйзенхауэр наградил его в 1954 г. медалью «За достоинство». Тем самым, отмечает автор, «США реабилитировали военного преступника!». В тот же год 11 июля Франко присвоил Муньосу Гранде чин генерал-капитана, равный по значению званию маршала, чин, не присваиваемый в Испании уже 35 лет.
Назначение Муньоса Гранде вице-президентом правительства налагало на него обязанность занять высший государственный пост в случае болезни, отсутствия или смерти Франко. По существу, диктатор дал понять, что рассматривает Муньоса Гранде своим наследником.
Этот выбор Франко автор статьи связывал с событиями на празднике в Эль Пардо в честь свадьбы Хуана Карлоса и Софии. Франко спросил у принцессы: «Хотелось бы Вам когда-либо стать королевой этой страны?» София промолчала, уступив ответ своему мужу. «Ваше превосходительство, только после смерти моего отца. Законный наследник трона — мой отец», — ответил Хуан Карлос. После этого диалога Франко и назначил Муньоса Гранде вице-президентом правительства.
По сведениям автора статьи, Франко сам доверительно сообщил Муньосу Гранде, что он избрал его своим преемником. В ответ новый вице-президент посоветовал, во избежание критики, сообщить дону Хуану, что Испания еще не созрела для решения королевского вопроса.
«Выбор Муньоса Гранде — похищение королевской мечты», — таков вывод автора статьи[456], с которым едва ли можно согласиться. Скорее это был намек дону Хуану, либералу, воспитанному в духе британского конституционализма, которого Франко считал одним из своих главных врагов. Ему, по мнению диктатора, предстоит распрощаться с королевской мечтой, а не его сыну, которого он надеялся поднять на трон вместо его неудобного отца. Ведь согласно закону 1947 г. (статья 3-я) наследником могло стать только лицо королевской крови. А Франко уважал законы, которые он сам подписывал.
Расширение в правительстве представительства членов «Опус деи» вначале не нашло такого отклика в иностранной прессе, как высокое назначение Муньоса Гранде, хотя и усилило напряжение с фалангой, именуемой с 1958 г. «Движением». Недовольство фалангистов вызывало и растущее влияние JIoneca Родо, формально не обладавшего министерским постом, но практически ставшего экономическим диктатором отходившей от автаркии Испании.
Еще до формирования нового состава правительства, 25 января 1962 г. Франко последовал совету Карреро Бланко, назначив Лопеса Родо главой нового комиссариата «Плана развития», центрального органа по планированию, создание которого было рекомендовано советниками Всемирного банка. Представители этого комиссариата направлялись в каждое министерство экономического профиля в ранге делегатов президиума правительства с правом создавать межминистерскую комиссию[457].
Это решение встретило сопротивление Наварро Рубио. Министр финансов не пожелал видеть в своем министерстве представителя комиссариата и подал в отставку. Франко принял отставку, предложив в качестве возмещения пост главы Банка Испании, на который Наварро Рубио согласился только спустя три года. Но еще большее сопротивление пришлось преодолеть со стороны фалангистов: Солис попытался добиться согласия на то, чтобы комиссариат был включен в систему вертикальных синдикатов. Франко ответил отказом.
Солис и другие руководители Движения были убеждены, что фаланга проиграла решающее сражение за будущее Испании без Франко[458]. Однако, по мнению П. Престона, сам Лопес Родо был убежден, что реформа управления и экономики будет пока лучшей гарантией для сохранения режима, нежели иммобилизм, хотя в весьма отдаленном будущем он не исключал политических изменений внутри страны[459]. Сам Лопес Родо так сформулировал свое кредо: когда доход на душу населения достигнет 1 тыс. долларов в год, можно будет приступить к демократизации[460].
Безграничное доверие Франко к Лопесу Родо может быть понято как согласие с его позицией. Казалось, что Франко был рад переложить на Лопеса Родо свои обязанности. И хотя формально Франко возглавлял правительственную Комиссию по проблемам экономики, превратившуюся в мини-кабинет министров, его фактическим руководителем был Лопес Родо[461].
О прошлом А. Лопеса Родо в Испании в то время знали мало. Лишь впоследствии, со слов его соратников, а также из сведений, включенных в его «Мемуары», изданные уже после смерти Франко, стало известно, что он окончил колледж в Барселоне, основанный французским монахом Сан Хуаном де Клюни. На протяжении почти всей войны Лопес Родо был в Барселоне и всего несколько месяцев в армии Франко. После поражения Республики окончил университет. Как он сам рассказывал позднее, 8 марта 1941 г. во время мессы в церкви иезуитов на улице Касне в Барселоне он явственно услышал глас Божий и решил обратиться с просьбой приема в «Опус деи», о деятельности которого был осведомлен от своего друга Р. Эскала Хиля[462].
