Никита Михалков - Мои дневники
Страшные, пророческие слова: «Кто был никем, тот станет всем!» Постепенно становится понятно, про кого это написано. Уж не про крестьян и рабочих – это точно. Еные были никем и стали всем, а остальные так никем и остались.
* * *Он разговаривает с журналисткой из иной страны. Приехала специально для того, чтобы с ним повидаться. У нее сломана нога – она на костылях. Он с ней говорит, а у самого одна мысль – как же это возможно с ней все остальное в таком занятном виде?
Расстались… Ночью, совсем под утро, он явился. Постучал. Открыла. И ничего уже больше не говорили… Только гипсовая нога стучала в стену.
В этом огромном мире, в этой маленькой стране эти два разных – с разных концов света – человека.
Потом их путешествие вместе. Его нежность и забота. Совместное мытье и так далее…
Подошел к ее постели, увидав разложенные на полу листки (она работала). Один лист перевернут, текстом вниз. Он сначала прижал его ногой, чтобы она не выхватила, потом перевернул, прочел и отвернул обратно.
Потом, уже в шутливой борьбе, он обратил внимание на блокнотик на полу, начал перелистывать ногой страницы. Она закричала – бросилась спасать свой блокнот. Он же придавил ее слегка и продолжал читать, листая странички тем же манером. (Это может быть объяснение ему в любви или еще что-то.)
* * *За столом жарко и пьяно спорят взрослые, а в кресле сидит мальчик и замечательно, вдохновенно что-то читает и улыбается. Ему девять лет.
* * *Это ужасно, что с нами делают! Ужасно, что мы сами с собой делаем. И даже не представляем, где и как живем.
Такое чудище выросло уродливое из всего этого нагромождения лжи, что даже не верится, что такое могло быть выращено не нарочно.
* * *Финны ехали на закладку Кондаковской фабрики по изготовлению акушерских комплектов разового пользования (в Калужской области).
Въехали в Россию, и стало им страшно (совершенно точные сведения!).
До какого ужаса доведена страна! До какого кошмара! Я представил себя на месте любого (!) иноземца, смотрящего в окно поезда, и испытал за него ужас – что бы он испытал, спроси у него, хочет ли он жить в такой стране?
* * *Директор мебельной комиссионки – ворюга с укладкой, холеный и глупый, как все красавцы, в обеденный перерыв пытается понравиться клиентке, оставшейся в магазине. Садится за продающееся пианино и начинает наигрывать что-то сентиментальное, на удивление фальшиво.
Страшные, пророческие слова: «Кто был никем, тот станет всем!» Постепенно становится понятно, про кого это написано.
* * *Тема в свой день рождения сговорился с Анной, что они дождутся меня после работы и мы все вместе попьем чаю. Так и было. Зажгли на столе воткнутые в торт семь свечей, погасили свет – и дети потребовали, чтобы им рассказали, как они родились.
…Я рассказывал им, а они слушали. Анна хохотала, закидывала голову, и в темном отсвете свечей замечательно углились сквозь смеженные ресницы веселые глаза, обращенные куда-то внутрь себя, в свое женское, еще не осознанное, но уже таинственно ощутимое.
Семейный ужин на Николиной Горе, 90-е
* * *Детишки наматывают ниточку на палец, играют в «женюсь – не женюсь».
* * *У пожарника студийного в сортире вдруг заработала рация.
* * *Девочка, больная «свинкой». У других детей праздник – день рождения ее брата. Все веселятся, а она только наблюдает за ними сквозь щелку двери.
* * *В доме «свинка». Родители и дети ходят в марлевых повязках на лицах. Все, как всегда, только в повязках.
* * *Стареющая богачка с молодой служанкой, все знающей и все понимающей, в активе которой только одно богатство – молодость.
* * *Всю сцену пытаться засунуть руки в карманы брюк, левой попадать сразу, а правой никак. Продолжать разговор, а рукой постоянно шарить карман.
* * *Грузинское путешествие в автобусе. Невероятные приключения, и вообще все очень странно. Автобус мечется по каким-то задворкам, тупикам, шофер то и дело куда-то уходит, возвращается то с мешком чего-то, то с канистрой…
В одном месте вокруг автобуса собраются какие-то люди, говорящие на совершенно незнакомом языке.
В другом месте мужик пилит фанеру, положив ее на козлы и забравшись на нее. Сам того не заметил, как за разговором начал пилить собственную ногу! Не заметил оттого, что нога-то протезная!
Масса споров и веселья. В автобусе же развиваются свои отношения…
* * *Навстречу автобусу движется похоронная процессия. Впереди идет человек с фотографией усопшей…
За гробом идут родственники, потом процессия все молодеет и все развеселяется.
Затем следует оркестр, состоящий почти из одних стариков, все с медью. Ударник-старик в темных очках, в перчатках, в зимней шапке и совсем не брит…
На обратной точке видим, что в автобусе кто-то сидит у окна, откинувшись в кресле совершенно под тем же углом, что и покойник. «Так они и встретились, никогда об этом не узнав».
Автобус молчит, прильнув к стеклу.
«Человек без веры мне не интересен».
(В. В. Розанов)* * *Набрать мир можно совершенно из ничего. Достаточно внимательно последить за поведением людей, скажем, в самолете. Вот человек со стаканом газированной воды идет и улыбается…
* * *Человек везет вешалку в аэропорте. Он отвлекся, говорит с кем-то или справляется о чем-то в служебном окошке, и в это время на вешалку кто-то повесил свое пальто. Не заметив этого, человек укатил свою вешалку дальше…
И вот в итоге носится он по аэропорту, ища владельца этого пальто, и так далее, в каком угодно жанре…
* * *Девочка-школьница, грузинка, которой мальчишки в портфеле заменили книжки на два кирпича. Они думали ее разыграть, она же почему-то никак не разыгрывается!.. Потом выяснилось, что девочка просто несколько дней не заглядывала в портфель, так как ее совершенно не интересовало его содержимое.
* * *Менгрел, который обучил чукчу менгрельскому языку, выдав его за французский. И тот отправился поступать в иняз на французское отделение.
* * *По словам одного из русских мыслителей: «Россия жила многоярусным бытом. Из этого многосоставного быта и могло только родиться то богатство русской культуры, которое сделало ее феноменальным явлением в мировой культуре. Потому-то стали возможны, скажем, метафизические глубины исканий героев Достоевского, что за всем этим был «тыл» положительных сил в виде векового нравственного и бытового уклада крестьянской жизни. Быт – это устойчивость, при всех возможных изменениях и противоречиях в нем. Не может быть Бытом общежительская свалка, миграция, вокзальные коловращения людской массы. Это может быть признаком времени, но не почвой для культуры, так же, как и всякая модификация образа жизни. Главным в крестьянском быте была нравственная его основа, обнимавшая все стороны существования и деятельности человека. Недаром крестьянский труд издревле считался праведным, безгрешным. По сути своей, земледелец, добывая пропитание собственным трудом, не имеет нужды обманывать других, прибегая ко лжи и насилию. Демагогией здесь никаких плодов не добудешь и не приумножишь. Эта праведность самого земледельческого труда определяла в быту, в психологии крестьянина и то, что мы теперь так снисходительно именуем «патриархальным началом», видя в этом нечто недоразвитое в сравнении с нами – ультрасовременными умниками».
