Вера Корсунская - Рассказы о Чарлзе Дарвине
Юноша долго не мог заснуть… как это хорошо звучит «Пойман Ч. Дарвином, эсквайром»… Ему снились мешки, полные всяких чудес.
На утро Чарлз со своими друзьями отправились к речке Кем. Здесь они должны были встретиться с профессором Генсло. Кто из студентов, интересующихся наукой, не знал его, не бродил с ним в окрестностях Кембриджа, собирая растения, минералы и насекомых. Молодёжь благоговела перед ним, сердечным и обаятельным, перед его огромными знаниями. «Он всё знает», — говорили друг другу молодые люди.
Чарлза же звали: «Тот, что гуляет с Генсло», потому что он всегда сопровождал учёного в экскурсиях.
Усевшись в плоскодонные прогулочные лодки, группа с профессором Генсло во главе, вооружённая сачками, коробочками и баночками для насекомых, гербарными папками и прочим снаряжением натуралиста, переправилась через речку и высадилась на другом берегу.
Генсло прежде всего заговорил о геологическом прошлом местности… Когда-то здесь был океан. Надо уметь читать его следы: морские раковины на берегу реки, террасы, слои морского песка и гальки. Многое расскажет, например, обрыв, если приглядеться к нему получше…
Солнце уже высоко стояло на небе, когда участники экскурсии решили сделать небольшой привал, чтобы привести в порядок собранные материалы и позавтракать на траве.
Один расправлял золотистый венчик лютика на листе бумаги, другого заботила судьба его бражников, с третьим случилась беда. Он потерял два минерала, которые считал самыми интересными. Неутомимый в походах Генсло всем помогал советом, сам раскладывал растения. А находки у него бесспорно были самыми богатыми, его зоркий глаз подмечал то, что другие пропускали.
— Дорогие джентльмены, — сказал он. — Обратите внимание, перед вами один и тот же вид манжетки, а экземпляры растения сильно различаются между собой. У этого экземпляра — мы сорвали его на вершине холма — листья почти лежат на земле. Здесь же черешки длинные, листья стоят расходящимся пучком. Прошу вас, исследуйте почву, освещённость склона холма, и вы многое поймёте.
Генсло всегда указывал, что облик растения изменяется в разных условиях обитания, и студенты учились сами отыскивать эти изменения.
Собранные растения потом служили материалом для практических занятий в университете — это было новшество, введённое Генсло.
Возвращались с экскурсии усталые, но довольные проведённым днём.
— Послушайте, мистер Дарвин, — сказал как-то Генсло, — отчего вы не занимаетесь геологией? Вам надо обратить внимание на эту науку. В противном случае вам будет трудно понимать растения и животных. Геология открывает прошлое страны, без чего нельзя разбираться в настоящем.
— Да, сэр! Я должен заняться геологией. Это мне ясно… — ответил Чарлз, добавив про себя: «теперь, после знакомства с вами, сэр!»
Генсло внимательно посмотрел на молодого человека. Он понравился ему ещё с первого дня их знакомства. В нём сразу бросалась в глаза страстная увлечённость наукой, глубокий и серьёзный интерес к ней. Черлз не только жадно впитывал в себя знания, новые сведения, факты, но и старался их осмыслить, сгруппировать, сделать выводы. Выдающиеся способности молодого Дарвина скоро обратили на себя внимание и других профессоров. Они стали охотно приглашать его к себе. Беседы с крупными учёными Кембриджа чрезвычайно обогащали Чарлза.
В эти годы, как и в школьные, Чарлз читал любимого им Шекспира, Байрона, Мильтона, а также книги знаменитых учёных и путешественников.
Однажды он прочитал «Описание путешествия в Южную Америку» Гумбольдта. Побывать самому в далёких странах! Увидеть все эти чудеса! О путешествиях он мечтал ещё в детстве, но тогда это было неосуществимо. Теперь же, теперь он взрослый. Он в самом деле может оказаться в местах, где побывал Гумбольдт, например на Тенерифе.
«Сколько стоит туда проезд, на каком судне можно поехать», — расспрашивает Чарлз товарищей.
Увы, он не знает испанского языка! А без знания языка ехать невозможно. И жуки должны были потесниться на его столе, чтобы дать место новым учебникам.
Тем временем пришло лето 1831 года. По совету Генсло, Дарвин отправился в геологическую экскурсию по Северному Уэлсу со знаменитым геологом Седжвиком.
Эта страна не была новой для Чарлза. Пять лет тому назад он с двумя друзьями прошёл по этим местам пешком, на следующий год путешествовал там же верхом на лошади. Но только сейчас, собирая образцы горных пород и составляя карту их залегания, он понял, как интересно разбираться в геологии местности… Жизнь показалась ему ещё прекраснее и полнее, чем прежде. Чарлз с досадой вспоминал, как три-четыре года назад в Эдинбурге поклялся самому себе: «Никогда ни одной книжки по геологии и в руки не возьму». Уж очень скучны были там лекции по этой дисциплине. А какой она оказалась интересной!
Но как же, — спросит юный читатель, — ведь Чарлз собирался стать пастором? Нельзя сказать, что такая мысль совсем не приходила ему в голову. Один его друг рассказывал, что Чарлз как-то заговорил с ним об этом. Оба они пришли к выводу, что не могут сделаться священниками, потому что не верят в то, что сам бог вселил в них такое желание. Чарлз, например, отлично знал, что не бог, а случайность привела его на богословский факультет: не вышло с карьерой врача, и отец решил, что он будет учиться на пастора. Но пребывание в Кембридже ничуть не укрепило его в этом желании, а только ещё больше и яснее показало, что настоящий смысл его жизни — это быть натуралистом. Он ещё успеет подумать об обязанностях пастора, ведь не завтра же приступать к ним. А пока каждый день прекрасен!
Мечта сбылась!
— Когда вы прекратите свои безобразия? Капитан таскал, таскал меня по палубе и всё время ругал вас: на каждом шагу следы вашего проклятого хлама! Военный корабль! Понимаете: во-ен-ный! — Старший лейтенант Уикгем стоял у двери в каюту, войти в которую было невозможно потому, что оба жильца находились тут и свободного места не оставалось.
Двое молодых людей, сидевших друг против друга за чертёжным столом, продолжали молча работать; один чертил, другой что-то рассматривал в микроскоп.
— Вы слышите меня, Мухолов, чёрт возьми вас вместе со всей вашей скотиной! — загремел Уикгем.
Один из молодых людей поднял голову.
— Дорогой Уикгем, взгляните, сколько красоты в этих незначительных созданиях, и смиритесь, если они доставляют вам огорчения. — Дарвин встал и осторожно, чтобы не опрокинуть банки на столе, подошёл, держа часовое стёклышко в руке, к офицеру. — Здесь у меня водоросли и инфузории. Какое богатство форм и красок! Займите моё место за микроскопом, и он откроет вам неизведанный мир.
