Рудольф Баландин - А. Е. Ферсман
«Упорная работа по алмазу отнимала у меня до пятнадцати часов в сутки, — вспоминал Ферсман. — Лишь в отдельные дни удавалось вырваться и посетить каменоломни, рудники, фабрики восточной Германии, осмотреть музеи и главным образом большие партии драгоценных камней».
В летние месяцы он предпринимал длительные путешествия. Как бы увлеченно ни занимался измерениями кристаллов, это оставалось лишь частью его паучных интересов. Лабораторные исследования алмазов меркли перед безмерным величием лаборатории земной природы.
Во Франции он обследует гипсы Монмартра — знаменитой обители молодых поэтов, художников, музыкантов, песчаники Фонтенбло, потухшие вулканы плато Оверпи.
В горах Швейцарии — рудоносные жилы. В Милане целый день проводит на крыше собора, наблюдая за работами по реставрации резьбы из мрамора.
Он быстро минует или очень бегло осматривает места, ради которых любопытствующие туристы пересекают океаны. «Я задумал поехать посмотреть мало кем посещаемые рудники Вольтерры, Соффионы, Тосканы, подняться на вершины каррарских Альп. Но главной целью своего путешествия я наметил остров Эльбу… минералы которого сверкали всеми красками во всех музеях мира».
Свой замысел он осуществил. Это не была легкая прогулка по курортным местам. Начался апрель, но в Италии еще шли холодные дожди со снегом. Ферсман — в летнем костюме, с рюкзачком за плечами, геологическим молотком в руке и в соломенной шляпе на голове — выглядел подозрительно и нелепо. Он сильно страдал от ^холода и сырости (не будем забывать и о его мучительной болезни печени). Вдобавок, когда оп переправлялся на Эльбу, бушевал шторм.
Затем начались его странствия по острову. В двуколке, пешком, карабкаясь по скалам, он изучал остров. Работал преимущественно в западной части острова. Отсюда «родом» знаменитые минералы Эльбы. Почему именно отсюда? Не потому ли, что здесь — гранитный массив?
В карьерах добывались оловянный камень, турмалин, горный хрусталь и поллукс — единственное природное соединение цезия и окиси кремния. Минералы находились не в граните, а в светлых пегматитовых жилах, рассекающих массив. Чем объясняется минералогическое богатство пегматитов при относительной бедности гранитов? Или пегматиты — это какое-то особое рудоносное вещество? Но откуда все-таки опо берется и почему рудоносное?
Вопросов было много. Наивно надеяться найти на них ответ тут же, на островке. Возможно, обоснованные варианты ответа появятся после того, как он в Гейдельберге исследует сотни образцов, которые оп выслал отсюда…
При всем своем неистовом научном темпераменте оп умел сдерживаться, обуздывать свою фантазию и не спешить со скороспелыми идеями. В конце концов даже самая верная идея останется сомнительной гипотезой до тех пор, пока не будет убедительно доказана. Например, идея естественного отбора была впервые высказана философом Г. Спенсером и биологом А. Уоллесом, но вошла в науку только благодаря трудам Дарвина, доказавшего правильность идеи.
Возвращаясь в Германию, Ферсман совершил еще несколько нелегких горных маршрутов в Альпах, после чего в полном изнеможении добрался до Гейдельборга.
Из всех ярких путерых впечатлений крепче всего врезался в память гранитный массив Эльбы с пегматитовыми рудоносными жилами.
А в лаборатории Гольдшмидта вновь кропотливая работа с алмазами, а иногда, обычно в выходные дни, и с другими минералами. Пришла пора обобщать накопленные факты.
ДИАМАНТ
Да, тем творение прекрасней,
Чем нами взятый материал
Нам неподвластней:
Стих, мрамор, сардоникс, металл.
Т. ГотьеПервая фундаментальная монография А. Е. Ферсмана «Алмаз» («Диамант», она была написана по-немецки) увидела свет в 1911 году. Создавалась она раньше, в 1907–1909 годах, в Гейдельберге (соавтором Ферсмана был Гольдшмидт). Поэтому книга свидетельствует о научных достижениях «аспиранта».
В этой работе очень велика описательная часть: перечисления многочисленных результатов лабораторных исследований. Исключительно хороши выполненные Ферсманом и ставшие классическими зарисовки кристаллов алмаза, световых картин, наблюдавшихся на гониометре.
Формально все это вполне достаточно для специальной научной работы. Однако Ферсман считал иначе. Публикация ценных фактических материалов сопровождалась теоретическими обобщениями. Уже в начале своей книги он высказывает идею тесной взаимосвязи кристаллографии, минералогии и некоторых других геологических наук, изучающих историю Земли:
«Кристалл неизбежно несет на себе следы предыдущих моментов своего существования, и по его форме, по скульптуре его граней, мелочам и деталям его поверхности мы можем читать его прошлое». [6]
В этих словах — объяснение удивительной работоспособности, настойчивости, упорства, которые проявлял Ферсман, наблюдая алмазы. Он расшифровывал фигуры граней, следы внешних воздействий па кристаллы так же, как Шерлок Холмс искал и разгадывал улики преступлений.
Труд ученого в этом смысле сходен с поиском детектива.
Слово «детектив» означает «раскрытие». А ведь ученый, собирая факты, стремился раскрыть тайны природы.
В монографии Ферсман подчеркивал и другую, эстетическую сторону своих наблюдений: «Описание кристалдцв — в своем роде самоцель, в том смысле, что наблюдатель и читатель могут познать таким образом богатство, красоту, многообразие и закономерность форм в природе».
Но по существу вся кппга пронизана стремлением воплотить теоретические идеи в практические мероприятия, ото стремление — одна из наиболее характерных черт Ферсмана как ученого. В его научном творчестве теория и практика неразрывны.
Вот и кристаллографические исследования алмаза. От описаний и зарисовок Ферсман переходит к теоретическим обобщениям. По его (и Гольдшмидта) мнению, плоские грани свидетельствуют о последовательном росте кристаллов, а округлые — результат частичного растворения.
Следующий этап обобщений — переход к выяснению природной обстановки появления алмазов. Как известно, они встречаются в уходящих на значительные глубины жерлах, так называемых трубках, заполненных особой породой — кимберлитом. Это синяя плотная глинистая масса, в которую вкраплены обломки и глыбы различных пород, в частности ультраосновных, обедненных окисью кремния и характерных для значительных глубин. Считается, что алмазы могут рождаться только при очень высоких давлениях (60–80 тысяч атмосфер) и температурах порядка тысячи градусов.
