Янош Ханкиш - Если бы Лист вел дневник
Середина декабря. Мари и Лист покидают Женеву. Мари наносит ответный визит Жорж Санд в Ноане. Лист, по приглашению Берлиоза, едет в Париж, чтобы участвовать в устраиваемом им концерте.
18 декабря. Лист играет в концерте Берлиоза. Это его первое публичное выступление в Париже после «скандала». Публика приняла его крайне холодно. Случилось то, чего еще никогда не было: не поднялась ни одна рука, чтобы аплодировать ему, когда он вышел на сцену. Властно, номер за номером, шаг за шагом, завоевывает он благосклонность публики и побеждает ее недоверие. После этого выступления концерты следуют один за другим.
1837В январе и феврале вместе со своим старым другом X. Ураном и известным виолончелистом А. Батта Лист дает серию концертов, посвященных камерной музыке Бетховена, которые благодаря необычайно высокому уровню исполнения и, в первую очередь, благо даря особой выразительности исполнения имели большой успех.
Между тем в Париж опять вернулся Тальберг. Оба – Лист и Тальберг – концертировали, и споры вокруг них разгорались все сильней. Учитывая эту обстановку, княгиня Белъджойзо-Тривулъцио
31 марта устроила в своем салоне вечер в пользу итальянских эмигрантов за неслыханную в то время входную плату по 40 франков; в концерте наряду с другими известными музыкантами, принимали участие также Лист и Тальберг. Лист играл свою «Ниобею», Тальберг – фантазию «Моисей». И при этом «состязании» мнения разделились. Однако крылатое выражение «Тальберг – первый среди пианистов мира, а Лист – единственный» также нельзя принимать за серьезное суждение.
Для Листа этот концерт был особенно знаменательным; на нем он вновь встретился с Каролиной д'Артиго, со своей вечной «Лилиной».
По просьбе княгини Бельджойзо, Лист принял участие в создании вариаций, над которыми, подобно вариациям на вальс Диабелли, работало несколько композиторов, а именно: Лист, Тальберг, Пиксис, Герц, Черни и Шопен, и которые были изданы, также в пользу итальянцев, под названием «Гекзамерон».
Май – июль. Лист и графиня д'Агу долгое время гостят у Жорж Санд в Ноане.
«Наши занятия и удовольствия, – писал Лист своему другу Пикте, – состояли в чтении философов-естествоведов или глубокомыслящих поэтов: Монтеня или Данте, Гофмана или Шекспира; в чтении писем отсутствующих друзей; в долгих прогулках по тихим берегам Индры; в мелодии, объединявшей воспринятые впечатления; в радостных криках детей, ловивших то мотыльков с прозрачными крыльями, то кузнечиков, слишком любопытно выглядывающих из своих гнездышек. – И это все? – спросите Вы. – Да, все. Вы знаете, что для восторга нашим душам не нужен блеск».
После приезда Листа в Ноан между Мари д'Агу и Жорж Санд часто возникали разногласия. И хотя они расстались внешне очень дружелюбно, но Лист и Мари никогда больше не приезжали в эти места.
Июль. На обратном пути они задержались в Лионе. У мадам Монгольфьер, своей женевской ученицы, Лист случайно встретился с Адольфом Нурри, с которым у них зашел разговор о бедствующих лионских ткачах. Оба артиста тут же решили устроить в их пользу благотворительный концерт, крупный сбор от которого пошел на нужды рабочих.
Лист ближе познакомил Нурри с песнями Шуберта, переложением которых для фортепьяно он занимался в Ноане. Графиня д' Агу перевела на французский язык «Лесного царя», и Нурри под аккомпанемент Листа исполнял его с художественным совершенством.
После остановки в Лионе они еще раз задержались в пути в Маконе на Соне, где Лист нанес короткий визит поэту и государственному деятелю Ламартину.
Затем они продолжали свой путь дальше, в Женеву. Лист и графиня д'Агу готовились к поездке в Италию.
Лето. Ближайшей целью их поездки был Милан. Но там в это время царила почти невыносимая жара, поэтому они поехали к озеру Комо, где Лист снял виллу в деревушке Белладжо.
Их жизнь протекала здесь в полном покое и умиротворении.
«Если Вам нужно подходящее место для воспроизведения истории двух счастливых влюбленных, то выберите берег Комо!» – пишет Лист к Роишо. «Еще никогда мне не приходилось встречать столь безмерно благословленной небом страны, такого уголка на земле, на котором выглядело бы так естественно все очарование любовной жизни».
Здесь 25 декабря родилась вторая дочь Листа – Козима.
В Белладжо Лист сочинил первую пьесу из своего будущего итальянского дорожного альбома – фантазию-сонату «После чтения Данте».
1838Февраль – март. Намерение Листа пожить у озера Комо в неизвестности и покое было нарушено миланским музыкальным издателем Рикорди. Он узнал, что первый пианист мира находится в Италии и уговорил Листа дать ряд концертов.
Но концертная деятельность Листа затруднялась тем, что итальянцы, большие любители пения, невысоко ценили фортепьяно и фортепьянную музыку. Однако ему удалось своей игрой так захватить слушателей, что его триумф не уступал славе знаменитых певцов страны: Листа чествовал весь Милан во главе с Россини.
* * *В одном из своих «Писем бакалавра музыки» он пишет об особенностях итальянской публики:
«На моем последнем музыкальном вечере для сбора записок с темами для импровизации у входа в зал была установлена прелестная серебряная чаша дорогой работы, приписываемой одному из лучших учеников Челлини. Когда я приступил к разбору записок, то нашел среди них, – как и ожидал, – много мотивов Беллини и Доницетти. Затем, ко всеобщему веселью присутствующих, я достал тщательно сложенную анонимную записку, автор которой, ни на мгновение, по-видимому, не усомнившийся в превосходстве своего выбора, назвал такую тему: „Il duomo di Milano".[11]
Ox! – вздохнул я. – Кто-то из присутствующих увлекается чтением: этот господин помнит про утверждение мадам де Сталь, что музыка – это архитектура в звуках. Однако публика не выказывала ни малейшего желания возвыситься до слушания моих воздвигнутых из тридцати вторых долей колоколен, моих галерей из гамм и кружев из децим. Я продолжал. Дальше дело шло еще лучше, еще интереснее. Один честный буржуа, желающий содействовать прогрессу индустрии, для того, чтобы получить возможность совершить путешествие из Милана в Венецию за шесть часов, предложил мне в качестве темы: „La strada di ferro".[12] Но для разработки этой темы, кроме непрерывных глиссандо, от самых верхних до самых нижних тонов, мне ничего другого в голову не приходило. Поскольку я все-таки опасался, как бы в состязании по бегу с железнодорожным составом не сломать себе руку, я поспешил развернуть следующую записку. И что б вы думали я в ней нашел? Один из важнейших, разрешимых только посредством арпеджио, вопросов человеческой жизни… что лучше: жениться или остаться холостым? По так как на этот вопрос я мог бы ответить только одним бесконечным „Soupir" [игра слов: „Soupir" (фр.) означает одновременно и „вздох" и „паузу в игре"], то я предпочел напомнить моим слушателям слова одного мудреца: „Какое бы ты решение ни принял: жениться или остаться холостым, – все равно ты в нем раскаешься"».
