Лидия Громковская - Николай Александрович Невский
Вместе с тем некоторые данные свидетельствуют о том, что в преподавании японского языка в Петербург
ском университете тех лет имела место и известная книжность, отставание от живой, прежде всего простонародной, японской речи. Конечно, всякий, кто изучал восточные языки, знает, что учебник часто бывает далек от живого языка, недостаточно передает фонетику я ту бездну интонаций, которыми изобилует живая речь.
В 1913 году Н. А. Невский в качестве студента-практиканта в первый раз посетил Японию. На всю жизнь у него сохранились воспоминания о том, как впервые в гостинице он заговорил по-японски. Он старательно подбирал слова и выражения, произнося их точно по выученным правилам, но — увы! — прислуга с любопытством толпилась вокруг, кланялась, однако, видимо, не понимала его. Из дверей соседнего номера появился пожилой, интеллигентного вида японец в очках, послушал и вежливо, медленно произнося слова, сказал:
— Сударь, вы изволите говорить на языке классических книг средневековья. Поэтому людям трудно вас понять.
Эту историю рассказал в начале 60-х годов авторам этих строк видный японский ученый-этнограф Macao Ока. Он вспоминал, что Н. А. Невский, весело смеясь, не раз рассказывал ее своим японским друзьям. Кстати, даже если этот эпизод преувеличен до курьеза, до анекдота, он не может бросить и малейшей тени на Куроно Есибуми и его коллег. В 1950 году первый текст разговорного китайского языка, которому обучал студентов Восточного факультета китаец с русской фамилией Ниткин, начинался с двух фраз: вопроса «Ни туй син?» (Ваша фамилия?) и ответа «Би син Ван» (Моя фамилия Ван). Так вот, китайские студенты, которые вскоре в большом числе появились в Ленинградском университете, слыша это, всегда смеялись. Дело в том, что изысканная вежливость, которой старательно обучал нас добрейший Владимир Краснович: «Ваша драгоценная фамилия?» — «Моя, ничтожного, фамилия Ван», давно ушла из жизни, во всяком случае, тех слоев общества, которые представляли эти студенты. Простая истина — живой язык изменяется достаточно быстро и не всегда учебники и учителя, оторванные от родной почвы, поспевают за ним.
Японский язык преподавал студентам и А. И. Ива
ной, сыгравший виДную роль в научной судьбе Н. А. Невского.
Наиболее яркой личностью среди непосредственных преподавателей Н. А. Невского был В. М. Алексеев. Начало его преподавательской деятельности в университете (1910) совпало с поступлением Н. А. Невского на Восточный факультет. Побывавший в Китае, знакомый с европейской синологией Англии, Франции и Германии, лично — с ее лучшими учеными, в том числе французом Эдуардом Шаванном, вместе с которым он объездил Китай, В. М. Алексеев был полон стремлений вести дело по-новому. Об этом, как мы видели выше, говорил в своем выступлении Н. И. Конрад. В. М. Алексееву была присуща широта интересов — это культура, филология и искусство в самых разных их проявлениях, от фонетики языка и художественной литературы до обычаев, обрядности и народного лубка. Для таких учеников Алексеева, каким был Невский, это было очень существенно. Влияние Алексеева на Невского всегда было огромным.
В. М. Алексеев стремился превратить Восточный факультет Санкт-Петербургского университета в «образцовую школу востоковедов», выпускники которой были бы одинаково способны как к научной, так и к практической деятельности, — сразу скажем, идеал, трудно достижимый.
Н. А. Невский вообще прошел в университете блестящую школу лучших отечественных востоковедов. В числе его преподавателей кроме названных выше были китаист П. С. Попов, первый русский историк Китая Любимов, В. В. Бартольд, Н. И. Веселов-ский и др.
Учился Н. А. Невский хорошо. Жил он в так называемой Коллегии императора Александра II, в общежитии, получал стипендию в размере 300 руб. в 1911–1912 годах, а в 1913–1914 годах — повышенную стипендию наследника-цесаревича. Работал он много, упорно. Вот его шутливые стихи тех лет:
Ах, проклятое ученье, Скоро ль кончится оно? Вот уж подлинно мученье Всем нам, грешным, суждено! Ты сидишь, корпишь над книгой,
Да и 1бросишь, наконец: Ведь недолго до могилы От нее, ах, мой творец!
Дипломную работу Н. А. Невский писал по китайской поэзии под руководством В. М. Алексеева. Тема называлась: «Дать двойной перевод (дословный и парафраз) пятнадцати стихотворений поэта Ли Бо, проследить в них картинность в описаниях природы, сравнить по мере надобности с другими поэтами и дать основательный разбор некоторых иностранных переводов». Работа над стихами великого китайского поэта была Николаю Невскому по душе. Он не только, как отмечалось выше, любил поэзию, но и сам писал стихи, хорошо делал стихотворные переводы. Эпиграфом к своему диплому Невский избрал следующие строки Тютчева:
Не то, что мните вы, природа, Не слепок, не бездушный лик: В ней есть душа, в ней есть свобода, В ней есть любовь, в ней есть язык!
Н. А. Невский с большим успехом для уровня тех лет — и собственных знаний, и изученности китайской поэзии — показал, как Ли Бо постигал душу природы, как он переводил ее язык на язык четких, выпуклых, удивительно емких образов китайской поэзии. Для студента-дипломника работа была выполнена блестяще. Признав дипломное сочинение Невского весьма удовлетворительным, В. М. Алексеев сделал на нем приписку, обращенную к автору: «Работа Ваша выполнена прекрасно. Усилия, употребленные на понимание трудных, оторванных от контекста стихов и на создание искусного перевода, увенчались полным успехом, особенно благодаря добросовестному отношению Вашему к каждому слову и выражению. Погрешности, отмеченные на полях, имеют характер более нежели извинительный, ибо обязаны только вполне понятному недостатку опытности». Через 20 лет в своей записке о выдвижении профессора Николая Александровича Невского в действительные члены Академии наук СССР акад. В. М. Алексеев, вспоминая те годы, напишет: «В 1910 году Н. А. Невский поступил на китайско-японское отделение Факультета восточных языков, где
его преподавателям, в том числе и одному из подписавших эту записку, стало очевидным полное соответствие призвания с наличностью необыкновенных способностей и такой же рабочей силы. В результате своих занятий он написал работу на исключительно для него предложенную тему, требовавшую поэтического анализа наиболее трудных стихотворений Ли Бо, и справился с этой темой, как с тех пор никто из учащихся китаистов, проявив исключительное умение разбираться в трудных текстах, а особенно в поэтологиче-ском тезавхе-конкордансе „Пэй вэнь юй фу", пользование которым в руках студента, кроме упоминаемого случая, ни разу не было отмечено за 36 лет наблюдения».
