Йохан Бреннеке - Крейсер-призрак HK-33. Боевые операции немецкого ВМФ в Индийском океане
Это был первый признак, вызвавший уважение, но далеко не последний. Довольно скоро члены команды пришли к единодушному выводу: подходящий мужик. Крюдер сам сделал то, что требовал от Кюстера и других офицеров: он завоевал своих подчиненных.
Слух, так или иначе просочившийся до нижней палубы, гласил: торговое судно «Кандельфельс», теперь корабль 33, после переоборудования должно было стать вспомогательным крейсером. «Вспомогательный крейсер!» Эти два слова дорогого стоили! Они были окутаны аурой легендарного героизма и захватывающих приключений в открытом море. Когда матросы, группа за группой возвращавшиеся на судно после окончания обучения, узнавали потрясающую новость, они начинали взирать на «старую лоханку» новыми глазами и с глубоким уважением. Осознав свою значимость, люди включались в работу с большим энтузиазмом.
Крюдер неизменно предупреждал офицеров и матросов о необходимости соблюдения строжайшей секретности.
— Никто не должен произносить ни слова о судне. Никто не должен произносить ни слова о том, на что оно похоже. И уж тем более никто не имеет права обронить ни единого намека о том, какая судну предстоит работа. Однажды придет время выхода в море, и если вы, сложив два и два, догадаетесь об этом по осуществляемым приготовлениям, даже ваши близкие ни о чем не должны знать.
Людям всегда непросто держать язык за зубами, но приказы не обсуждаются, и, кроме того, моряки хорошо понимали, что болтовня может поставить под угрозу все предприятие и стоить им жизни. Так же, как и лейтенант Кюстер, им приходилось криво ухмыляться и терпеть, когда их товарищи, занятые в других, «более героических» делах, посмеивались над новоявленными «строителями береговых укреплений».
Недели сливались в долгие месяцы, но металлический корпус «Кандельфельса» все еще спокойно и вполне мирно возвышался над причалами бухты Готен, словно судно просто-напросто ожидало погрузки в Калькутте, Гамбурге или Бремене. Внешне изменилось только одно: члены его команды теперь были военными людьми. Зато внутри изменилось очень многое. По правому и левому борту теперь были установлены орудия, но они были превосходно замаскированы. Снаружи никак нельзя было заметить экраны, которые падали в течение нескольких секунд, позволяя орудиям открыть огонь. Даже человек, видя предполагаемый рейдер, мог сколько угодно рассматривать «Кандельфельс» с берега, так и не найдя ни единого намека, подтверждающего его подозрения. Снаружи корабль 33 оставался прежним «Кандельфельсом», мирным торговым судном и ничем более, а на борт не допускался никто, кроме членов команды и людей, облеченных особым доверием.
Время от времени на причал подъезжали железнодорожные вагоны, краны брали из них ящики, поднимали высоко в воздух, проносили по большой дуге и опускали в трюм «Кандельфельса». Все ящики имели номер и маркировку военно-морского арсенала, но по их размеру и форме определить содержимое было невозможно. Ни железнодорожники, ни докеры, ни крановщики не могли предположить, что в них находятся боеприпасы разного калибра.
Однажды утром бухта, в которой корабль 33 уже стал привычной частью пейзажа, оказалась пустой. А через несколько дней он пришвартовался к другому причалу. Команда получила увольнительные на берег, но ни родители моряков, ни их жены, ни даже любимые девушки так и не узнали, что на Балтике были проведены стрельбы, и, между прочим, с прекрасными результатами.
Наступило 1 Мая, но в этом неуютном северо-восточном уголке Германии еще не было весенних цветов. Тем не менее праздник труда состоялся. У Крюдера появилась замечательная идея. Корабль 33 пошел вдоль берега, причем очень близко к нему, чтобы команда смогла полюбоваться окрестными пейзажами, а в районе Пиллкоппен-Сэндз был брошен якорь, и все свободные от вахты люди были отправлены на берег, причем их снабдили достаточным количеством выпивки, чтобы достойно отметить майский праздник. Позже моряки долго вспоминали этот чудесный день.
В мае были и другие выходы в море, во время которых осуществлялись тренировки по смене камуфляжа. К концу месяца всех уже тошнило от выполнения одних и тех же операций, но все действия были доведены до автоматизма. На борт был взят самолет, на котором и велись тренировки, не прекращавшиеся до тех самых пор, пока его подготовка к полету и поднятие на борт не начали проходить без единого сбоя. Как-то раз корабль 33 подошел к причалу арсенала, и там моряки получили возможность созерцать огромное количество мин, подготовленных к погрузке в трюм.
Затем корабль 33 вышел в море, но через три дня снова вернулся. Очередная учебная тревога. В тот вечер моряки оставались хмурыми и неразговорчивыми. Начинало сказываться длительное бесплодное ожидание.
В капитанском сейфе лежал приказ с пометкой «совершенно секретно», доставленный Крюдеру накануне специальным курьером из Берлина от командования ВМФ. Он послал за старшим помощником.
— Швинне, — сказал он, когда старпом прибыл, — я послал за вами, потому что мне не нравится настроение людей. Они рвутся в бой, я это понимаю. Слишком длительная задержка действует на нервы. Полагаю, нам следует отпустить на берег максимально возможное число людей. Позаботьтесь об этом, пожалуйста. И не бойтесь показаться слишком великодушным.
— Очень хорошо, господин капитан.
— Да, и еще одно. Сегодня вечером я уезжаю в Берлин. Вернусь завтра. Все должны вернуться из увольнительных до десяти утра. Возможно, мы будем кое-что грузить, так что люди потребуются.
На следующий день, в пятницу лейтенант Кюстер отправился на берег вместе со своим закадычным другом радистом Чарли Брунке. Было слишком рано, и все злачные местечки были закрыты. Молодым людям было совершенно нечем заняться. Однако они проболтались весь день по городу и ближе к вечеру завернули в хороший ресторан. Брунке настоял на том, что он оплатит счет.
— Заказывай все, что твоей душе угодно, старина, — сказал он. — Сегодня деньги роли не играют. И выбери самое лучшее в карте вин.
Отлично поужинав, они направились к пивной, где договорились встретиться с другими офицерами. Всех интересовал один и тот же вопрос. Почему Старик сократил увольнительную до десяти часов? Он упомянул о возможности погрузки, но это звучало не слишком убедительно. Он пообещал рассказать больше после возвращения из Берлина, и теперь офицеры с нетерпением ждали, сдержит ли он слово.
— Капитан Крюдер, — объявил старший помощник при виде входящего капитана.
Все встали.
— Офицеры корабля 33 собрались…
