Николай Александров - Джордж Байрон. Его жизнь и литературная деятельность
Летом 1806 года Байрон отправился из Кембриджа в Соутвел, где тогда проживала его мать. В этом небольшом городе он пробыл почти целый год, время от времени отлучаясь оттуда только на несколько дней в Лондон и в другие места. В своем университете он в течение всего этого года даже и не показывался. В Соутвеле Байрон скоро сошелся очень близко с прекрасным семейством Пигота и с просвещенным пастором Бичером. К соседним дворянам он никогда не ездил, несмотря на их неоднократные приглашения, и старался держаться в стороне от людей своего класса, отчасти вследствие крайней застенчивости, преимущественно же оттого, что стеснялся несоответствия своих ограниченных материальных средств с положением в обществе. Зато у Пиготов он чувствовал себя прекрасно: бывал у них каждый день, принимал участие во всех домашних празднествах и даже посещал вместе с ними их знакомых. В их кругу он был прост, мил, добродушен и нисколько не застенчив. Но стоило только ему услышать, сидя у Пиготов, что к ним пришел кто-то, с кем он не был знаком, – и прежняя застенчивость внезапно овладевала им опять: он нередко в ужасе выскакивал из окна, чтобы не встретиться с новым чело веком.
Как и в Кембридже, любимыми занятиями Байрона в Соутвеле были плаванье, стрельба в цель и верховая езда. Но, кроме этого, он еще занимался здесь очень усердно чтением и сочинением стихов. Он начал писать стихи еще в Кембридже, но только в Соутвеле это стало для него обычным и регулярным занятием. Как и в течение всей своей последующей жизни, в этот самый ранний период своей творческой деятельности он любил посвящать музе преимущественно ночи; ложился спать очень поздно и вставал поздно. После завтрака Байрон обыкновенно отправлялся к мисс Пигот, которая исполняла для него роль переписчика, и отдавал ей плоды последней ночи; затем посещал пастора Бичера и беседовал с ним о литературе или читал ему свое последнее произведение. Остаток дня он посвящал любимым физическим упражнениям, а вечера большей частью проводил в семействе Пиготов, слушая игру хозяйки на рояле; иногда юный поэт вместе с нею и под ее аккомпанемент пел свои любимые народные песни. Наедине с матерью он старался оставаться как можно меньше, во избежание ссор с ней. Но ссоры все-таки бывали, а иногда даже и довольно крупные. Они происходили обыкновенно ночью, когда Байрон бывал дома. Однажды они поссорились так жестоко, что после этого каждый из них опасался, как бы другой в отчаянии не лишил себя жизни; тайно один от другого они посетили в эту же ночь местного аптекаря, осведомляясь в страшной тревоге, не брал ли другой яду, и прося не отпускать ему в случае, если он придет за ним.
Во время этих ссор Байрон обыкновенно играл пассивную роль. Он предоставлял матери неистовствовать, сколько ее душе было угодно, а сам в это время хранил глубокое молчание. В тех же случаях, когда мать его, не довольствуясь одной бранью, угрожала излить свою ярость в энергичных действиях, он обыкновенно спасался бегством из дому на всю ночь. После одной необыкновенно горячей ссоры, когда мать в ярости своей дошла до того, что швырнула в него железными каминными щипцами, Байрон среди ночи прибежал без шляпы к Пиготам и просил, чтобы они позволили ему переночевать у них. На другое утро после этого он тайно от матери уехал в Лондон и, по прибытии туда, написал Пиготам, чтобы они известили его о «настроении и движениях неприятеля», не сообщая тому, однако, его адреса. Он намеревался не возвращаться домой до тех пор, пока «неприятель» не пойдет на уступки и не выразит надлежащим образом своего раскаяния. Но «неприятель», однако, очень скоро узнал место его убежища и в одно прекрасное утро неожиданно предстал перед ним.
Вот как Байрон сам в письме к Пиготам описывал тогда эту трагикомическую встречу с матерью. «Я не могу с полным правом сказать вместе с Цезарем „veni, vidi, vici“ („пришел, увидел, победил“); однако самая важная часть этого лаконического извещения об успехе приложима и к моему теперешнему положению, так как несмотря на то, что госпожа Байрон побеспокоилась „прийти и увидеть“ меня, все-таки не ей, а вашему покорному слуге удалось „победить“. После продолжительной и упорной схватки, в которой „мы“ понесли значительные потери вследствие быстроты неприятельского огня, „они“, наконец, отступили в беспорядке, оставили на поле битвы всю свою артиллерию, свой экипаж и несколько раненых: их поражение было решительным, по крайней мере, что касается нынешней кампании. Говоря проще: госпожа Байрон возвращается немедленно в Соутвел, а я вместе со всеми моими лаврами отправляюсь в Вортинг…»
Во время всех этих семейных дрязг Байрон занимался приготовлением к печати первого сборника своих стихотворений, который и вышел в свет в ноябре 1806 года. Это была небольшая книжка, напечатанная одним из провинциальных издателей на средства самого автора. Она была выпущена в очень ограниченном количестве экземпляров и предназначалась только для самых близких знакомых молодого поэта. Первый экземпляр был послан Бичеру, от которого через несколько дней Байрон получил рифмованный отзыв, строго осуждавший его книгу за чересчур реалистическое направление некоторых ее мест. Этот отзыв уважаемого автором пастора решил судьбу книги. Байрон в своем (тоже рифмованном) ответе Бичеру признал справедливость критики последнего и заявил о своей готовности предать огню все издание. Несколько дней спустя после того молодой поэт в присутствии строгого критика собственными руками сжег все экземпляры своей первой книги. Этот поступок был, конечно, большой жертвой для 19-летнего Байрона и показывает, как высоко он ставил мнение Бичера и до какой степени, по натуре своей гордый и неукротимый, был способен подчиняться руководству тех, кто умел внушить ему любовь и уважение к себе.
Два месяца спустя после сожжения первого издания своих стихотворений Байрон выпустил в свет второе издание, значительно увеличенное новыми произведениями; но в него, однако, не вошли те из прежних, которые были осуждены пастором. Этот второй сборник, названный по латыни «Juvenilia», был напечатан в количестве 100 экземпляров и предназначался для более обширного круга читателей, чем первый. Не успело еще это издание разойтись, как Байрон уже начал готовить к печати третье. Ободренный успехом, который имела книга среди его знакомых, он решил теперь уже выступить перед всей английской читающей публикой. Третий сборник его, носивший название «Часы досуга», появился в марте 1807 года. Он содержал, за некоторым исключением, все стихотворения прежнего издания и, кроме того, еще несколько новых. Это первое публичное выступление Байрона на литературной сцене было встречено сначала довольно благоприятно. Большинство английских журналов отозвалось очень благосклонно о дебюте молодого поэта, и книга продавалась довольно бойко. Байрон был, конечно, очень доволен успехом своих «Часов досуга», но, однако, с самого начала предчувствовал, что этот успех был непрочен.
