Вернер Альбринг - Городомля. Немецкие исследователи ракет в России
В скором времени я уже ехал в одном из еще нерегулярно курсирующих, но всегда переполненных, поездов в Геттинген, старый университетский город, избежавший разрушений. Я был очень удивлен, когда в институте механики Магнус сообщил мне, что установил связь с техническим институтом, находящимся в русской оккупационной зоне, а именно в Блайхероде. Он сам и господин Хох решили там работать. В Блайхероде предполагались работы над усовершенствованием пенемюндской ракеты А-4 — теперь уже для исследовательских целей. Они нуждались в моем участии как аэродинамика.
Я был потрясен. О таком варианте работы до этого я вообще не думал. Коллеги сообщили мне о хорошем жизнеобеспечении. Каждому члену семьи гарантировалось 4500 калорий в день в виде хлеба, масла и мяса. Такое действовало тогда на изголодавшихся и ослабевших людей как божественное откровение. Хох и Магнус предложили мне назавтра вместе с местным сопровождающим перейти через демаркационную линию в русскую оккупационную зону и посетить Блайхероде, что само по себе еще ни к чему меня не обязывало.
Переход границы происходил на участке совместного действия английской, американской и русской оккупационных зон, где по сведениям западной стороны не было постов. Это предприятие показалось мне авантюрой в духе барона Мюнхаузена, но я дал согласие.
В Блайхероде на аристократически обставленной вилле я познакомился с инженером Гельмутом Греттрупом, немецким руководителем ракетной группы. Господину Греттрупу было примерно лет тридцать. Это был приятный в обращении приветливый человек с хорошими манерами. Он был похож на шведа — такой же высокий, худощавый блондин с голубыми глазами. Когда я его увидел в первый раз, он приветствовал меня как своего старого знакомого и выразил надежду, что мой путь сюда был не очень трудным. Я уже слышал, что он работал в Пенемюнде ассистентом у фон Брауна. Да, он ушел из Пенемюнде, чтобы работать самостоятельно. Он излучал полнейший оптимизм, когда объяснял мне начальные условия и цель своей работы. Теперь для него самое важное собрать сильную научную группу. Кроме геттингенских Магнуса и Хоха, которые пообещали перейти к нему, здесь уже работал доктор Вольф, ранее бывший руководителем отдела баллистики на артиллерийской фабрике Круппа. Через некоторое время Греттруп отвел меня в другую комнату, где представил двум офицерам Красной армии — полковнику Кутепову и полковнику Победоносцеву. Я взглянул на спокойные и вдумчивые лица. Только позже я узнал, что Кутепов — из первого отдела госбезопасности, а Победоносцев — профессор факультета авиации в Москве. Они довольно хорошо говорили по-немецки и пояснили мне: «Задача группы в Блайхероде состоит в дальнейшей разработке ранее производимых в Пенемюнде больших жидкостно-реактивных ракет для мирных целей». Когда я спросил о конкретных целях, они сказали о почтовых ракетах, которые должны будут достигать далеких точек Советского Союза, а также о космических исследованиях и о полете на Луну. Они предложили мне работать в Блайхероде, где я вместе с семьей смог бы наслаждаться свободой передвижения в пределах всей оккупационной зоны. Я должен был получить хорошую квартиру в неразрушенной части Блайхероде. Питание с высоким содержанием калорий было тоже гарантировано.
На следующий день господин Греттруп положил передо мной договор, который он как Генеральный директор предприятия уже подписал. В договоре было сказано, что в случае перебазирования работ я имею право его расторгнуть. Я был склонен принять предложенные условия, но попросил немного времени для окончательного решения после возвращения в Гарц и согласования с женой.
В то время американская оккупационная власть выловила почти всех без исключения рабочих, инженеров и ученых, которые в Пенемюнде принимали участие в разработке ракет и вывезла их всех в Соединенные Штаты. Американцы хотели единолично эксплуатировать технические достижения Германии. Русские, как союзники США сегодня и вероятные соперники завтра, со своей стороны, тоже хотели заставить немецких ракетных специалистов работать на себя. Советские уполномоченные, которые разыскивали ракетных специалистов, понимали, что американцы провели основательную работу. Ведь все значительные разработчики из Пенемюнде, за исключением господина Греттрупа, уже были переправлены в США. Русская сторона вынуждена была пойти по другому пути. Германия была страной, обладающей достаточно большим количеством способных инженеров и техников, которые, несмотря на то, что они не занимались непосредственно разработкой ракет, на основании своего образования могли создавать нечто подобное. Так нашлись баллистики от Круппа и специалисты из Геттингена по управлению, которые во время войны имели дело с авиационной автоматикой и управлением торпедами.
Я вернулся на запад в Вильдеманн, где в доме лесника мы снимали две маленькие комнаты и кухню. После того, как я поздоровался с женой Гертруд, ее сестрой Лидди и нашей маленькой дочкой — трехлетней Катрин, я достал в качестве трофеев поездки продукты и бутылку вина. Я был в очень веселом настроении и принял изысканный вид, а женщинам предложил переодеться в красивые платья. Мы хотели сделать праздничный ужин. Лидди после всех этих приготовлений и моего сообщения сделалась очень любопытной: «Возможно, мы скоро получим хорошую и надежную работу!». Вечером они слушали мой отчет о поездке. Я предложил переселиться в Блайхероде, и обе женщины сразу согласились. Нас должны были перевезти туда в мае на грузовике.
Там, в Геттингене и Блайхероде, на равнине уже в марте наступает весна. Появляется нежная зелень листвы и первые цветы в садах. Скоро весна поднялась и к нам высоко в горы. Все луга зазеленели, птицы запели и стали вить гнезда. Все дни наша семья загорала на уединенной поляне под изумительно голубым небом. Неожиданно все то, что мы до сих пор воспринимали как обременительное — скудное снабжение, тесная квартира, мучения с доставкой топлива, ненадежность рабочих условий — все это перестало казаться тяжелым, ведь наша жизнь скоро должна была измениться к лучшему.
Мы собрали пожитки. Ранним утром 25 мая погрузили нашу немногочисленную мебель, ящики и чемоданы на грузовик.
Целью поездки в Вильдеманне мы назвали Дортмунд. Но вскоре после отъезда свернули в направлении русской демаркационной зоны и направились к условленному месту. Там перегрузились на грузовик, приехавший с русской стороны. Все это происходило в непосредственной близости от границы. У меня волосы встали дыбом, когда я заметил, что в пятидесяти метрах от нас стоял английский солдат. Но не обратил на нас внимание. Так хорошо прошло наше тайное, но не совсем ловкое пересечение границы.
