В Крылов - Александр Федорович Можайский
На простом примере Путятин доказывал японцам взаимные выгоды, которые явятся следствием расширения торговых связей между обеими странами, говоря, что: "в Камчатке и других местах, окололежащих, много рыбы, а соли нет; у вас есть соль: давайте нам ее, и мы вам же будем возить соленую рыбу, которая составляет главную пищу в Японии".
Переговоры развивались успешно. Александр Федорович в это время с интересом наблюдал и старался передать в своих рисунках характерные особенности японского быта, одежды, архитектуры. Он сделал портреты японского врача, бонзы, девушки, старухи и двух детей.
На другом рисунке Можайский запечатлел заседание японских представителей. Этот рисунок прекрасно дополнил описание заседаний, сделанных Гончаровым. Можайский на своем рисунке изобразил Цуцуя (крайний слева), самого старого по возрасту японского представителя, который очаровал И. А. Гончарова.
На рисунке Можайского изображен старик, у которого морщины лучами окружали глаза и губы; во всех чертах светилась старческая, умная, приветливая доброта - плод долгой жизни и практической мудрости.
Отношение русских к японцам отнюдь не напоминало поведения американцев и англичан. Все записи Гончарова проникнуты духом гуманности, уважения к обычаям чужой страны, любви к ее народу. В рисунках Можайского прекрасно отражаются те же благородные черты русских людей.
На другом рисунке Можайский изобразил залив Симода - место стоянки "Дианы". Горы обступили ровную гладь воды. Вдали виднеются городские постройки. Фрегат стоит на якоре по середине залива. Полный штиль. Как в зеркале отражаются в воде фрегат и японские джонки. На переднем плане японская сосна с причудливо изогнутыми ветвями, На камне сидит русский морской офицер, увлеченный рисованием. Видимо, Александр Федорович нарисовал себя. Японец, что стоит за спиной сидящего, тянется, с интересом наблюдая за тем, как цветные карандаши воссоздают на листе бумаги его родные места.
Мирные занятия русских моряков были прерваны опустошительным подводным землетрясением, которое произошло в бухте Симода 11 декабря 1854 года. Это стихийное бедствие разрушило город, Симоду и явилось причиной гибели фрегата "Дианы", Путятин в рапорте генерал-адмиралу сообщил о стихийном бедствии в таких словах:
"Одним из тех ужасных, редких явлений в природе, случающихся, однако, чаще в Японии, нежели в других странах, совершилась гибель "Дианы".
И затем подробно описал, как произошла катастрофа. В шханечном журнале фрегата "Диана" записано следующее:
"В 3/4 10 часа во время завоза второго верпа на фрегате почувствовали, как бывшие наверху, так и в палубах, в каютах необыкновенное непрерывное сотрясение, продолжавшееся около 1 минуты, в то же время адмирал выбежал наверх и приписал необыкновенное сотрясение действию землетрясения и как по прекращении сотрясения, покойное состояние моря и атмосферы при ясном солнечном дне не изменялось, адмирал сошел вниз, а на фрегате приступили к продолжению вседневных занятий, прерванных землетрясением. В 10 часов заметили с фрегата необыкновенно быстрое возвышение воды по берегам, что в городе улицы наводнялись и стоящие у пристани японские джонки стало разбрасывать во все стороны, после этого не прошло 5 минут как от находящегося у нас за кормою острова море стало распространяться взбуровленным сулоем, а вдоль бухты понеслось сильнейшее течение в море, и воды залива перемешались с илом со дна".
Волна, хлынувшая на город, смыла легкие японские постройки. Через несколько минут явление повторилось и "для города Симоды второй вал был самый пагубный". Море поднялось метров на шесть выше уровня и на несколько минут залило все селение, так что виднелись одни лишь крыши кумирен. Когда вода отхлынула, в бухте плавали части домов, джонки, крыши, домашняя утварь, человеческие трупы и спасшиеся на обломках люди; все это быстро мутным потоком неслось из города. Моряки на фрегате держали наготове концы, чтобы бросить их утопающим, но несчастных людей проносило вдали от корабля. Удалось спасти только одну старуху. Затем над городом показался дым, и распространился запах серы. За вторым валом последовало еще четыре, они смыли следы города Симода.
Прилив и отлив сменялись так быстро, что в продолжение полминуты глубина изменялась более чем на сажень; лотовые едва успевали измерять глубину, а она постоянно менялась, и разность уровней воды доходила до одиннадцати метров.
Для моряков наступили часы трудного испытания. Вода попеременно то прибывала, то убывала, образовав в стесненных берегах множество водоворотов. Суда, стоявшие на рейде, а с ними и фрегат начало вертеть с такою быстротою, что многие почувствовали головокружение и головную боль. Лотовые извещали, что фрегат дрейфует. Действительно, постоянно вращаясь, за полчаса "Диана" совершила сорок оборотов. Русские моряки видели, что их судно относит к каменистому острову Инубасири.
Это был один из самых опасных моментов. Моряки не могли остановить фрегат, а скала с каждой секундой надвигалась все ближе и ближе. Еще минута и фрегат разобьется о камни. Но вблизи грозной скалы корабль остановился, постоял и через несколько секунд пошел обратно...
Вдали от страшного острова Инубасири, фрегат, продолжая кружиться, то подвигался к городу, то к устью бухты...
Командир "Дианы" приказал закрыть верхние и нижние полупортики и закрепить орудия по-походному.
"Два орудия, ближайшие к каюте, повернули вдоль борта, чтобы в порты удобнее было принимать кабельтовы и бухтам дать больше места; а когда крепившим орудия просвистали наверх, то правое из этих орудий опрокинулось и убило попавшего под него матроса Соболева, унтер-офицеру Терентьеву переломило ногу, а матросу Викторову оторвало ногу выше колена"...
Можайский, свидетель и участник этой катастрофы, в двух рисунках постарался передать свои впечатления. На одном он изобразил тот страшный миг, когда фрегат повалило на левый борт так, "что не было никакой возможности держаться". Огромный вал помчал на берег японские джонки, разбивая их о прибрежные скалы. На другом рисунке видно, что воды бухты точно кипят от подводного землетрясения и, несмотря на это, шлюпки с русскими матросами и офицером на корме спешат на помощь японцам.
"Минут около 5-ти, фрегат пролежал в этом крайне опасном положении, и потом увлеченный течением и прибылью воды, он сорвался со скалы, на которой он вероятно повис; выпрямился и уносимый вглубь бухты продолжал ворочаться, причем мимо нас пронесло большой кусок нашего фальшкиля и киля, длиною фут около 80-ти, во время лежания фрегата на боку вода в продолжение 5-ти минут прибыла с 6 до 23 фут".
