Поппи Брайт - Кортни Лав : подлинная история
Её волосы были длинными и перистыми, что получилось из первого из многих окрашиваний в лёгкий светло-золотистый цвет. Она была всё ещё плоскогрудой и носила маленькие майки на лямках и топы, которые подчеркивали её выпуклые соски. Хотя её можно было принять за группи, её отношение было чисто панковским.
Как и ожидалось, Кортни и Хэнк вскоре довели друг друга до белого каления. Снова и снова на всём протяжении подросткового возраста своей дочери Хэнк избавлял её от чувства вины, потом вдруг начинал на неё ворчать, ругая её, говоря, что она «удолбанная» и «негативная». Кортни, которая унаследовала его дерзость, отвечала ему тем же. Кортни строила планы по возвращению в Портленд, где жили Линда и её нынешний муж. Она не намеревалась с ними жить, но знала, что она могла вломиться туда, если всё станет жутко. Выгнал её Хэнк или она сбежала, неизвестно, но когда Кортни поехала автостопом обратно в Портленд, он не стал её искать.
Кортни в то время всюду ездила автостопом, и продолжала это делать в течение нескольких лет. Она знала, что Тэд Банди ловит жертвы в области Портленда; она знала об Убийце с Грин-Ривер, который перебрал массу подростков-проституток на севере Сиэтла, и об Ай-Си Киллере, который бродил туда-сюда по шоссе на Орегонском побережье. Но ей было всё равно. И её никогда не насиловали.
Несмотря на своё презрение к старым «рок-звёздам», которые появлялись в городе, Кортни ходила на концерт «Cheap Trick» в Портлендский «Coliseum». Группа девушек её возраста расхаживали вокруг на шпильках и в жакетах из кроличьего меха, их ламинированные проходки за кулисы заметно болтались между их выпирающих грудей. Кортни спросила, как они получили эти проходки, а девушки посмеялись над ней. Тогда одна из них сказала ей: «Тебе надо пройти через цепь тур-менеджеров. Для этого мы сосём у тур-менеджеров».
Кортни не могла поверить, как это было глупо. Если ты будешь сосать у первого попавшегося парня, зачем вообще утруждать себя проходом за кулисы? Почему просто не взять сутенёра? И Кортни — плоскогрудая Кортни в своих мешковатых джинсах и бургундском кашемировом свитере — подошла к тур-менеджеру и просто уговорила его дать две ламинашки.
Этого было недостаточно. Она смотрела концерт бесплатно, у неё были напитки за кулисами, она флиртовала с «Cheap Tricks». Но когда Кортни вернулась в дом своего отчима, она села в одно из старинных кресел Линды и заплакала.
Она видела эту группу из-за кулис, с их перспективы, и это заставило её понять, что она хочет не музыкантов. Она хочет то, что они чувствовали, глядя в зал: дикое месиво, безумные лица, зажигалки, пот. Она хотела их силу. Она хотела играть музыку — и зал.
Это желание не удерживало её от того, чтобы прокладывать себе путь на рок-концерты похуже; напротив, она хотела изучить всё, что можно, наблюдая за этими немногими привилегированными. Вскоре другие группиз соперничали за её дружбу и делились ламинашками. В сексуальном отношении она не заходила с музыкантами так далеко, как это делали другие; она потеряла свою девственность благодаря влагалищному зеркалу в Хиллкрест, но она будет сохранять невинность ещё год.
Кортни слишком завидовала этим музыкантам, чтобы хотеть изображать для них Лолиту. Скорее, она продолжала обманным путём проходить за кулисы, надеясь, что часть той неограниченной силы передастся, что она поймёт, как заставить зал кричать и просить ещё.
Когда в городе не было групп, она тусовалась со стриптизёршами, панками, геями и трансвеститами. Многие из неприглядных стрип-клубов Портленда желали нанять несовершеннолетних девушек-панков, и Кортни заработала немного денег танцами, хотя она утверждает, что была «слишком жирной и странной», чтобы зарабатывать хорошие деньги. Более вероятная проблема состояла в том, что она настаивала на сохранении своей артистической неприкосновенности, танцуя под живую любимую музыку, большинство из которой клиенты ненавидели.
Даже в этом случае, раздеваясь за деньги — даже смятые долларовые купюры, предлагаемые неопрятными фаворитами забегаловок Портленда — давали ей вкус власти над залом, которой она жаждала. Возможно, что даже более важно, это иногда заставляло её чувствовать себя хорошенькой — опыт, которого у неё почти не было — опыт, который был ей почти незнаком раньше.
Приютом Кортни был «Metropolitan», дискотека для всех возрастов, где к ней по-матерински относились трансвеститы и учили её быть обаятельной. Эти высокопарные, сексапильные, пёстрые тепличные растения стали новыми образцами для подражания: лучшими, чем плохие девочки в исправительной школе, и даже лучшими, чем длинноволосые гитарные боги, которым она теперь поклонялась.
Она также познакомилась с язвительным тусовщиком Дином Мэттисеном, который до конца 1996 года вёл её хозяйство в Сиэтле. Театральная труппа Дина, «Негодяи»*, часто выступала в «Met». Однажды Кортни выразила желание принять участие в представлении, не зная, что будет происходить. Дин связал её, завязал ей глаза и бил мороженой рыбой, напевая «The Man Who Got Away».
В это время Кортни назначили нового социального работника, которая на самом деле потрудилась прочитать её толстое дело. Видя, что в наличии есть немного семейных денег, эта женщина порекомендовала, чтобы её подопечной предоставили юридическую и финансовую свободу от своих родителей. Суд установил трастовый фонд, который выделял Кортни около пятисот долларов каждый месяц. С этими деньгами и её доходом стриптизёрши она могла снять квартиру на северо-западе Портленда.
Лучшими подругами Кортни были Урсула Уэйр и Робин Барбер, две красивые девушки, которые были главными фигурами на портлендской панк-сцене примерно в 1981 году. Урсула работала в «Met» и называла себя Королевой Гомиков. Робин прекрасно пела. Они втроём решили создать группу, «Sugar Babylon», репетиционные сессии которой главным образом состояли из питья кофе в «Danny’s» и разговоре об особняках, одежде и частных самолётах, которые у них будут, когда они достигнут вершины чартов.
Они красили свои волосы в иссиня-чёрный цвет и высоко их взбивали, пользовались размазанной, чёрной, как смоль, подводкой для глаз и кроваво-красной помадой, драпировались в прозрачные пышные наряды из магазина поношенной одежды и носили чересчур много браслетов. «Больше было похоже на то, что мы, возможно, будем группой, — вспоминает Урсула, которая теперь поёт в портлендской группе «Candy 500». — Мы собирались и пили много вина».
Робин Брэдбери (урождённая Барбер) вспоминает, как сопровождала Кортни в гости к Хэнку в Сан-Франциско. «Он взял нас на концерт старой группы, аккомпанировавшей Джэнис Джоплин, — вспоминает она, — а потом он дал нам такой пластиковый пакет, полный таблеток ЛСД. «Вот вам, может, вы, девочки, сможете отвезти это домой и продать это вашим друзьям». Вот это да, спасибо, мистер Харрисон».
