Леонид Вегер - Записки бойца-разведчика
Опять идти в атаку. Когда я попал в пехоту и в первый раз сходил в атаку, я понял — это мясорубка, самое худшее, что может быть на фронте: от тебя ничего не зависит, ты обязан подниматься под пулемётный огонь и идти вперёд. Служба в авиации, танковых частях, артилерии и т. п. — санаторий по сравнению с пехотой, воюющей на передовой. Шансов остаться в живых у пехотинцев в десятки раз меньше. Поэтому, попав на какую-то очередную переформировку, я решил, что пойду куда угодно, только не в пехотную роту. Когда нас выстроили на площади и начали отбирать кого куда, вдруг появился какой-то лейтенант, прошёл перед строем, посмотрел на нас, отошёл и сказал: «Смелые, два шага вперёд!» Считаться смелым мне очень хотелось. Что-то меня подтолкнуло, и я сделал два шага вперёд. Ещё какой-то парень сделал то же самое. Лейтенант критически нас осмотрел и сказал: «Пошли!» Так я попал во взвод разведки.
Пришли в окопы передовой, кое-как подремали и как только рассвело начали готовиться. Поле впереди — совершенно ровное. Единственное укрытие — множество трупов наших солдат, накопившихся за дни атаки. Вылезаем из окопов и безмолвно идём вперёд. В отличие от морских пехотинцев, о которых я говорил, мы атакуем без криков «ура!». Мы, 7-я гвардейская авиадесантная бригада, атакуем молча, настойчиво продвигаясь вперёд. Кстати, клич «за Родину» или «за Сталина» я слышал только в кино.
Метров через 30 по нам начинают стрелять, потом всё интенсивнее и интенсивнее. Залегаем. Бросок за броском, от трупа к трупу приближаемся к немцам. Начался миномётный обстрел. Впереди встаёт непреодолимая стена из земли, осколков и пуль. Я вжимаюсь в землю и жду, когда прекратится миномётный обстрел. Наконец, он стих. Надо делать очередной бросок. Хотя пули свистят вовсю, готовлюсь, набираюсь решимости, потом сжимаюсь в пружину, выскакиваю и несусь вперёд.
Линия немецких окопов уже близко. И вдруг чувствуется: что-то произошло. Непонятно что, но потом догадываюсь: из немецких окопов перестали стрелять. Неужели немцы убежали? Не верится. Чудо. Это бегство всегда воспринимается как тайна. Не понятно, почему они убегают. Они сидят в укрытиях, в безопасности. Мы идём на них почти в полный рост и представляем собой хорошую мишень. Они могут спокойно нас расстрелять. Зачем убегать?
Я понял это, когда сам оказался в роли атакуемого. Ты сидишь в окопе и стреляешь в бегущего на тебя немца. Ты, вроде, верно прицелился, ты стреляешь в него раз, другой. А он, как заколдованный, снова встаёт и идёт на тебя. Появляется мысль, что, может быть, в твоём автомате сбита мушка, искривлён ствол. И когда он приближается, ты уже уверен, что он неуязвим, что его нельзя убить.
Сила слова
После многих дней наступления наконец-то наступило утро, когда не надо было ни идти в атаку, ни совершать марш-бросок. Мы остановились во взятой накануне станице и ждали пополнения. В это утро мы, несколько бойцов, оставшиеся от взвода разведки, продолжали спать, хотя время шло к полудню. В избу вошёл командир взвода, разбудил нас и сказал, что на взвод выделили орден «Красной звезды» и медаль.
— Леонид, придётся дать его тебе, — обратился комвзвода ко мне. Вынув из планшета наградной лист, он начал его заполнять, описывая один из эпизодов последних дней. Потом начал заполнять наградной лист на другого бойца, а я вышел во двор. Из-за сарая высунулась голова Николая Махачкалинского, тоже бойца нашего взвода, исчезнувшего с началом горячих дней. Позвав меня за сарай и оглядываясь, он спросил:
— Меня хватились? Обо мне разговор был?
— Нет. Всё в порядке. А где противотанковое ружьё? — спросил я.
В ответ на мой вопрос Коля, выругавшись, махнул рукой.
С противотанковым ружьём связана целая история. Когда-то ещё до моего прихода в эту часть, как рассказывали старожилы, во время атаки немецкие танки прорвались к штабу батальона. Наш комбат, лейтенант Каноненко, лёг за противотанковое ружьё и, лично подбив, как говорят, один или два танка, отразил атаку. Его представили к званию Героя Советского Союза, а нашему взводу разведки дали на «баланс» противотанковое ружьё. Давали его «на новенького» и вручили Николаю. После нескольких походов он возненавидел его лютой ненавистью.
Николай попал в наш взвод не по своей воле. Предыдущий командир взвода, как я уже писал, отбирал бойцов в разведку так: он выходил перед строем солдат, приведённых на пополнение и объявлял: «Смелые, два шага вперёд!». Таким образом попал в разведку я. Новый комвзвода, Ваня, ходил перед строем и отбирал тех, кто ему нравился. Коля, довольно рослый парень, был из их числа. Он отличался от нас тем, что мог красочно расписать то, чего не было, и был большой мастер по «маскировке» — исчезновению в опасные моменты.
Когда комвзвода увидел Николая, он набросился на него: «Где ты пропадал?». И тут Николай оказался на «высоте» и выдал чудесную байку.
— Утром, когда началась немецкая атака, я был в окопах чужой части. Немцы подошли близко. Я бросил одну за другой две гранаты. Остальные солдаты были совсем свеженькими, не умели с ними обращаться и боялись бросать. Они подносили гранаты ко мне, и я, швыряя их одну за другой, отбил атаку.
— А где противотанковое ружьё?
— Знаешь, Ваня, во время следующей атаки немцы нас почти окружили, и я увидел, что с ружьём выйти не удастся. Я вытащил из ружья затвор, бросил его в овраг и кое-как спасся. А командир их роты приказал быть все эти дни при нём.
Весь этот рассказ, пересыпанный яркими подробностями, которые я уже не помню, Ваня слушал с большим интересом. По окончании он восхищённо посмотрел на Николая и, повернувшись ко мне, сказал:
— Слушай, а ведь орден надо дать Николаю?
Я неуверенно кивнул головой. Мы вошли в дом, Ваня сел за стол, достал планшет, разорвал наградной лист на меня и стал заполнять новый на Николая.
Солдатская рулетка
Игра со смертью, в которой человек добровольно рискует жизнью без всякой необходимости, характерна для юношества. В рассказе американского писателя «Русская рулетка» два подростка выясняют отношения, приставляя поочерёдно к виску револьвер, и, крутанув барабан, в котором заложен один патрон, нажимают на спусковой крючок. Судя по названию, подобные игры — одно из проявлений загадочной русской души. Во всяком случае трудно представить себе, например, немецкого юношу с его повышенным инстинктом самосохранения и отсутствием комплекса неполноценности, поскольку он вырос в атмосфере любви и уважения, участвующим в такой игре.
На фронте подобную игру я наблюдал всего раз: возможностей доказать свою смелость здесь было предостаточно, а смерть и без того подстерегала на каждом шагу.
