Лариса Дубова - Клан Кеннеди
В свои зрелые годы Джозеф Кеннеди не раз вспоминал, что трудился с самых юных лет, но при этом пытался максимально приуменьшить ту страстную тягу к деньгам, которая у него выработалась уже в детском возрасте. Как-то он заметил: «Мера человеческого жизненного успеха лежит не в богатстве, которое он создал. Важно, в какой семье он вырос. В этом отношении я был очень удачлив»{37}.
Это было справедливо, но только отчасти. Своим заявлением финансист и политик спекулятивно подменил один вопрос другим или, точнее, разделил нечто единое на две противоположные части. Ведь именно семейное окружение, характер интересов отца, атмосфера в семье и были источниками того стремления к самообогащению, которое зародилось у Джозефа в весьма юном возрасте. Патрик-Джозеф, его отец, действительно активно занимался воспитанием сына, но главная направленность этого воспитания состояла именно в том, чтобы выработать у Джозефа навыки, которые наиболее надежно способствовали бы его не просто жизненному, а прежде всего материальному успеху.
А для такого успеха важно было, оставаясь членом ирландской общины, формально не выделяясь из нее, вести себя несколько обособленно, всё более внедряться в среду бостонского высшего общества, всё более выходить из замкнутого круга национального сепаратизма и провинциализма. Именно поэтому отец забрал своего сына из церковной школы и записал его в весьма привилегированную бостонскую Латинскую школу, имевшую давние и славные традиции. Основанная еще в 1635 году, эта школа гордилась своими выпускниками, среди которых были отцы-основатели независимой Америки Бенджамин Франклин, Сэмюэл Адаме, Томас Пейн, чьи имена свято чтут американцы на протяжении столетий, знаменитый поэт Ральф Эмерсон и многие другие заслуженно прославившиеся люди{38}.
Отправляясь осенью 1901 года в шестой класс школы в старое здание на Уоррен-авеню, новый ученик отлично понимал, как нелегко ему будет бороться за место под солнцем в среде одноклассников — не просто из богатых (отец Джозефа теперь также был весьма состоятельным), но в определенном смысле «знатных» жителей города, выходцев из тех семей, которых обычно уважительно называли «старыми деньгами», ибо это были люди, чьи капиталы сколачивались в течение многих поколений. А это создавало и у старшего поколения, и у детей некое чувство избранности и даже аристократизма.
Руководителем школы был Артур Ирвинг Фиске, сдержанный, но опытный методист, специалист по классическим языкам, которого считали лучшим преподавателем греческого не только в штате Массачусетс, но и во всей Америке. (Именно так характеризовал Фиске соученик Кеннеди Макс Левине, секретарь Ассоциации выпускников Латинской школы, в письме автору биографии Джозефа Кеннеди в 1963 году{39}.
Учился Джозеф так, что ему никак не удавалось переходить из класса в класс без проблем. Он не увлекался ни древними языками, ни литературой, ни историей. Более того, уже на втором году обучения он не справился с элементарной физикой, начальным французским языком и латынью. В результате он был оставлен на второй год. Единственным предметом, который изучался им с величайшим вниманием и добросовестностью, была математика, и в этом явно сквозила тяга к тому, чтобы правильно и грамотно подсчитывать будущие прибыли и убытки. Не случайно учитель математики Патрик Кэмпбелл позже стал его другом{40}.
Намного важнее было внедриться в среду детей из аристократических семей, подружиться с ними, встречаться с ними на равных. В достижении этого помогли физическая выносливость, крепкие мышцы, состязательный азарт рыжеволосого стройного и высокого мальца с ослепительной дружеской улыбкой.
Разумеется, понадобились усилия, но через некоторое время, в основном благодаря напряженным занятиям спортом, почти не оставлявшим времени для изучения школьных предметов, Джо добился своего: он стал одним из лучших баскетболистов школы, вслед за этим — капитаном футбольной команды, а затем и президентом своего класса.
Школьные годы пролетели незаметно. Джозеф особыми талантами не отличился, не был среди первых выпускников, не получил никаких наград, но установил прочные связи с отпрысками целого ряда известных бостонских семей.
Выпускной бал состоялся в июне 1908 года. К этому времени в семье было уже принято решение, что следует делать молодому человеку дальше. Родители решительно отказались послать его в колледж Святого Креста, как было принято в кругу богатых бостонцев ирландско-католического происхождения в то время.
В качестве следующего этапа образования Джозеф с полного согласия родителей избрал Гарвардский университет, одно из самых престижных высших учебных заведений страны. Гарвардское образование давало путевку в высшее общество не только Бостона, но и далеко за его пределами, разумеется, если использовать университетские годы именно с целью строительства дальнейшей карьеры. К тому же университет был буквально под боком — он находится фактически в пределах Бостона, правда, в той части города, которая существует как бы сама по себе и даже носит особое название — город Кембридж. Отсюда, между прочим, нередкая путаница — Гарвардский университет в Соединенных Штатах смешивают с Кембриджским университетом в Великобритании.
Для поступления в Гарвард было, правда, весьма серьезное препятствие — невысокая успеваемость в Латинской школе. И тем не менее приемный комитет согласился допустить молодого человека в столь престижный университет, скорее всего потому, что он был сыном богатого и влиятельного бостонского общественного деятеля{41}. Юноша, однако, был предупрежден, что следует наверстать упущенное, иначе овладеть сложными университетскими предметами будет невозможно.
Поступив в университет в том же 1908 году, Джозеф и здесь должен был пробиваться в «высшее общество», ибо в Гарварде существовала жесткая кастовая система. Наиболее отчетливо она проявлялась в студенческих клубах. В привилегированные клубы, особенно в самый аристократический под названием «Хрустальный», попасть было крайне трудно. Пришлось довольствоваться членством в более скромном клубе «Hasty pudding» (это название можно очень приблизительно перевести как «Клуб быстро приготовленного пудинга», но не исключен и перевод «… быстрого поедания пудинга». Члены клуба особенно не задумывались над его названием, им достаточно было знать, что они принадлежат к «Быстрому пудингу»). Занимались же они дружеским времяпрепровождением, которое нередко сопровождалось озорством и даже хулиганскими выходками.
![Жюль Верн - Миссис Брэникен [Миссис Бреникен]](/uploads/posts/books/28259/28259.jpg)
![Жюль Верн - Миссис Брэникен [Миссис Бреникен]](/uploads/posts/books/28288/28288.jpg)
