Игорь Назаров - Таежные отшельники
После посещения медвежьего логова, Агаша повела нас через верхнюю пашню, показывая яму для ловли марала, лося или сохатого. По горам Агаша идет быстро и как-то очень ловко, едва за ней поспеваешь. Мы уже тоже чувствуем себя на тропе лучше. На самой вершине горы, на перевале вырыта большая яма (глубина 3 м, ширина и длина около этого). И это на скальной породе! Стенки ямы укреплены тоненькими бревнышками, очевидно, чтобы зверь не мог зацепиться за камни, торчащие из стены и вылезти из ямы. Сверху яма застилается прутьями и мхом. Когда в яму попадает сохатый, то его убивают сверху ножом, привязанным к длинной палке. Яму рыли Агаша и Наталья в течение трех дней. Представляю эту адскую работу для хрупких, маленьких существ! Агаша говорит, что братья им в хозяйстве мало помогали. А сама она молодец! Все умеет делать: шить лопатину, обутки, ставить плашки (капканы), собирать ягоду и травы, копать картошку, лазить за шишками на кедр, делать лыжи, прясть ткань, читать, писать и многое, многое другое.
Агаша очень боится фотоаппарата. Говорит, что это большой грех и разубедить ее невозможно. Рассказывает, что когда они были у геологов в гостях на Каире, то на коленях просили не фотографировать их, иначе они ничего не будут есть и умрут в искуплении этого греха. По словам Агаши, геолог Галина их все-таки тайно сфотографировала, за что они на нее в большой обиде. «А один затаился в кустах, в чаще и тоже нас сфотографировал. А ведь из чащи на человека нападает только зверь!» — рассказывает Агаша, имея ввиду известного корреспондента. С нами к яме ходил мастер из Абазы Николай Петрович, пытался фотографировать Агашу (возможно, он еще не совсем уловил, что она этого очень боится и по ее мнению фотографирование является тяжелым грехом). Она так волновалась, пряталась, закрывалась платком и даже падала на землю вниз лицом. Пришлось все попытки получить фотографию оставить до лучших времен.
Агафья, поясняя, почему она боится фотоаппарата, говорит: «Фотография — вражья хитрость. Святые пророки все описали и предвидели все». В унисон Агафье дед рассказывает: «У кошки родились котята, пять штук. Василий Михайлович сфотографировал котят — они и померли!» Агафья продолжает: «Опасаться надо трех вещей: карточек (понимай — фотографии), присяги звериного образа, наипаче всего — душегубной печати». Насколько я понял, душегубная печать это, к примеру, трудовая книжка или паспорт — «от них нет спокояния, они отнимают свободу».
Николай Михайлович подарил Агаше красный платок с крапинками. Она его выстирала в ручье и обещала носить.
Агаша показала грибы «решетники», которые они варят и пекут. Я собрал ей штук пять и попросил взять их. «Из чужих рук нельзя» — был ответ. Тогда говорю ей: «Помой их в воде, в ручье и тогда их можно есть». Она согласилась, но пока грибы лежат разложенные на тряпице у двери избы. Будет варить или нет?
Агаша говорит, что они пили отвар золотого корня. Кто-то на Каире им сказал, что его нельзя принимать, когда человек сильно болеет. А они давали его Дмитрию незадолго до смерти. Это сильно смущает Агашу: «Не сделали ли хуже?». Я, как мог, успокоил ее.
К вечеру один геолог и студентка ушли назад на Каир, один (Павел Михайлович) остался до завтра. Николай Петрович собирается пожить с нами несколько дней. Оставшийся геолог, оказывается, из семьи староверов, и Карп Осипович сразу нашел с ним общий язык.
С Агашей у нас сложились самые сердечные отношения. Это дитя природы очень многое знает и помнит, она добрая и отзывчивая. Все время нас чем-нибудь угощает. Сегодня к обеду вновь принесла хлеб. Невольно рождается к ней симпатия и большая жалость. Агаша логична, критична в своих рассуждениях. Свою правоту мягко отстаивает, используя логически правильные предпосылки. Иногда спорит даже с «тятей». У обоих Лыковых, особенно у Агафьи, хорошо развито чувство юмора. У Карпа Осиповича сохраняется хорошая память, а у Агафьи она просто великолепная. Поразительно, сколько она помнит! Например, она называет по имени и отчеству всех людей, которые когда-либо к ним приходили или которых они видели у геологов в поселке. Толстенные «святые» книги она помнит почти наизусть.
Вечером подул ветер, потянули тучки. Вероятно, погода вновь испортится. Лев Степанович читает Лыковым «Таежный тупик» В. М. Пескова и статьи Журавлева, написанные о них. Карпа Осиповича очень взволновало предположение о том, что он убил своего брата, и взял его красавицу-жену. Карп Осипович с волнением сказал: «Под виной мы не были, это неправда, а в верхнем Таштыпе есть свидетель, как убили Евдокима и у него уже наводили справки». Дед так разволновался, что у него тряслись руки и прерывалась речь. Пришлось его успокаивать.
Вечером, уже в первом часу ночи, к костру подошла Агаша, а затем Карп Осипович и рассказали нам, что Павел Михайлович (рабочий геологической партии) просил остаться у них на осень и зиму. Обещает помочь им шишковать и копать картошку, заготовить дрова. «Хочу с вами посоветоваться» — сказал Карп Осипович. Приятно было отметить, что Карп Осипович обращается к нам как к своим близким людям. Мы, конечно, посоветовали присмотреться к этому Павлу, «испытать» его (говоря словами Карпа Осиповича). «Надо посоветоваться со Львом (он уже спал),» — сказал Карп Осипович и мы пожелали друг другу спокойной ночи. Но, вероятно, для Карпа Осиповича ночь была не очень-то спокойной — уж так он был взволнован. Как только рассвело, он проскользнул в палатку Льва Степановича, чтобы посоветоваться.
23 августа. Утром у меня состоялся интересный откровенный разговор с Павлом Михайловичем. Вероятно, он не плохой парень (34 года), не женат, водку не пьет, наверное, искренне хочет помочь Лыковым, а так же подзаработать на орехах и охоте (об этом он прямо говорит). С практической, крепкой мужицкой хваткой он уже даже прикинул, что и как будет делать, где ставить капканы, где прокладывать охотничьи «путики». Вероятно, он, так же, как и Лыковы, старообрядческой веры.
Почти весь день, с перерывом на обед, валили березы (более десяти штук) и пилили их на дрова. Павел Михайлович уважительно распоряжался. Чувствуется у него крепкая крестьянская закваска. К вечеру он ушел на Каир к своему начальству за разрешением остаться у Лыковых.
В обед Агаша принесла нам сваренные «решетники», которые я вчера собрал и отдал ей. Угостила нас и по моему настоянию часть оставила себе. Все-таки она приняла их из «мирских» рук! При варки грибы превратились из желтоватых в красно-коричневые. На вкус очень хороши! Хотя я довольно неплохо знаю грибы и люблю их собирать, но до сих пор «решетники» мне не попадались. Нужно посмотреть в книгах, может быть, официально они называются и не так.
