Василий Балакин - Фридрих Барбаросса
Собрание еще не успело как следует осознать, что же произошло, как швабские рыцари подняли на щит своего герцога, уже украшенного знаками королевского достоинства. За ним шествовала правомочная комиссия выборщиков, подтвердивших, что они, выполняя возложенную на них миссию, единодушно назвали королем Фридриха Швабского.
Во всеобщей сумятице архиепископу Майнцскому с трудом удалось получить слово. Он кричал, что эти выборы вовсе и не выборы, а неслыханный обман. Фридрих Швабский якобы не заслуживает доверия собравшихся, поскольку он уже давно похвалялся, что станет королем и вопреки воле имперского собрания. Архиепископ Кельнский отмел эти упреки, и больше не нашлось желающих оспаривать правомочность сделанного выбора. Убеждало бесспорное численное преобладание вооруженных сторонников Фридриха. Под их охраной вновь избранный король Германии Фридрих I Штауфен был пронесен на щите через весь лагерь, как того требовал обычай, и дальнейшие возражения стали бесполезны.
В том, что происходило в те мартовские дни 1152 года, многое казалось необычным — и короткое, всего в три недели, междуцарствие от смерти Конрада III до избрания Фридриха I, и перенос, в нарушение всех правил, места избрания из Майнца во Франкфурт-на-Майне. Однако вскоре современники смогли по достоинству оценить действия Фридриха и его сторонников. Поскольку следовало предполагать, что найдутся желающие использовать время безвластия для учинения смуты в стране, все, кто был заинтересован в мире и порядке, стремились к скорейшему избранию нового короля. Благодаря непродолжительности междуцарствия удалось избежать тех интриг, которые плелись в ходе королевских выборов в 1125 и 1138 годах.
Фридрих I, которого считали связующим звеном между давними соперниками, Штауфенами и Вельфами, «краеугольным камнем», стал немецким королем. На следующий день после избрания новый король Германии принял от всех присутствовавших князей присягу на верность. Затем он без лишних слов закрыл собрание и велел всем уже 9 марта быть в Ахене, где предполагалось провести коронацию и совершить обряд помазания при участии архиепископа Кельнского.
Сам Фридрих отправился на судне вниз по Майну и Рейну до пфальца Зинциг, одной из многочисленных королевских резиденций, разбросанных по всей стране. Оттуда он проделал оставшийся путь до Ахена верхом на коне. На нового короля смотрели со смешанным чувством, угадывая в нем строгого правителя, при котором, скорее всего, придется забыть о вольностях, приобретенных князьями и министериалами при Конраде III. Но все, кто натерпелся от смут последних десятилетий, радовались в надежде на восстановление порядка и справедливой власти.
В воскресенье 9 марта 1152 года в капелле Святой Марии в резиденции Карла Великого в Ахене архиепископ Кельнский Арнольд при участии множества епископов торжественно короновал Фридриха I. Новый король поклялся, что будет оказывать любовь и уважение папе римскому, защищать церковь и всех ее служителей, а также вдов и сирот и обеспечивать всем своим подданным мир, право и порядок. В день своей коронации он пожаловал епископу Бамбергскому Эберхарду за его бесценную помощь в выборах богатое бенедиктинское аббатство Нидеральтайх в Нижней Баварии. Еще находясь в Ахене, Фридрих передал свое герцогство Швабское несовершеннолетнему сыну Конрада III герцогу Фридриху Ротенбургскому, тем самым возместив кузену утрату престола. При этом король оставил за собой опекунское управление Швабией, являвшейся главной опорой его власти. Тогда же он пожаловал в лен своему дяде Вельфу VI Тосканское маркграфство, герцогство Сполето, острова Сардинию и Корсику, а также обширные владения в Центральной Италии, некогда завещанные Матильдой Тосканской немецкому королю Генриху V, именовавшиеся «наследством графини Матильды» и ставшие яблоком раздора между германской короной и папством. Этим пожалованием авторитетному представителю рода Вельфов, доставившему так много хлопот королю Конраду III, Фридрих выполнил часть своих предвыборных обещаний, рассчитывая, что бывший соперник станет сторонником Штауфенов и впредь будет в основном пребывать в Италии, управляя своими ленными владениями.
Позднее, когда улеглись сумбурные впечатления от пережитых событий, Вибальд докладывал папе, что все свершилось с «ужасающей быстротой». Еще не бывало, чтобы менее чем за три недели выбирали и короновали нового короля. Фридриха, в котором он угадывал незаурядную личность, Вибальд охарактеризовал как жадного до борьбы и славы и чувствительного к обидам человека. Свое письмо он закончил примечательными словами о скорби, переполнявшей его сердце всякий раз, как он подумает о грядущих переменах в Империи. Предчувствие не обмануло его, ставшего свидетелем и жертвой последующей политической борьбы. Позднее, задним числом, стали казаться многозначительными даже маловажные поступки, совершенные только что избранным королем. Во всем усматривали предвестие новых времен. Будто бы всеобщее внимание привлекло к себе происшествие, случившееся в самый разгар коронационных торжеств. Фридрих как раз выходил из храма, собираясь щедро вознаградить своих сторонников и принять присягу на верность от князей, когда один из швабских министериалов бросился ему в ноги. Это воистину трогательное зрелище заставляло думать, что король великодушно простит кающемуся его прежний проступок. Но Фридрих остался непреклонен, заявив: «Не по злобе, но справедливости ради покарал я тебя. И теперь не могу тебя помиловать, дабы не погрешить против справедливости». Каждый должен был понять, что король строг, но справедлив и не будет неоправданными актами милости подрывать устои Империи.
После обряда помазания Фридрих I совершил церемониальное восшествие на трон императора Карла Великого, примеру которого он старался следовать, а затем поклялся на его могиле возродить былую славу Империи. И если обычно подобного рода клятвы воспринимались как простая дань традиции, то на сей раз собравшиеся почувствовали, что король преисполнен решимости, которая может проистекать лишь из уверенности в собственном великом предназначении.
Внешне он мало походил на своих отличавшихся богатырским видом предшественников из Салической династии. Но при всей хрупкости телосложения он внушал окружающим ощущение поистине королевского величия. У него были изящные руки и нежная кожа, через которую просвечивала кровь. Свои огненно-рыжие, слегка вьющиеся волосы он носил подстриженными столь коротко, насколько позволял придворный этикет. Его острый подбородок украшала рыжая бородка. Над крупным ртом, в котором при улыбке обнажались два ряда безупречных зубов, стрелками разбегались усы. Особую привлекательность этому приметному лицу придавало сияние огромных голубых глаз. Внешнее обаяние помогло Фридриху с ужаснувшей Вибальда быстротой взойти на трон, вопреки воле всесильного архиепископа Майнцского и без папского благословения, хотя одно только обаяние и не могло объяснить причину его начальных успехов, так и оставшихся неразрешимой загадкой для окружающих.
