Хестер Дженкинс - Великолепный век Ибрагима-паши. Власть и предательство
Солак-заде рассказывает интересный случай, произошедший на другом великом празднестве – в честь обрезания трех сыновей Сулеймана. Это было тоже весьма пышное мероприятие, и Сулейман, как говорят, гордо спросил Ибрагима, чей праздник великолепнее, Ибрагима или его сыновей. Ибрагим ответил: «Не было на свете праздника, равного моей свадьбе». Сулейман, несколько обескураженный, осведомился, как же так, на что Ибрагим дал следующий учтивый ответ: «О падишах, мою свадьбу почтил своим присутствием Сулейман, господин века, твердая опора ислама, владетель Мекки и Медины, господин Дамаска и Египта, халиф вышнего порога и владыка небес; но кто же мог явиться на твой праздник такого же высокого звания?» Весьма довольный, падишах ответил: «Тысяча похвал тебе, Ибрагим, что ты разъяснил все, к нашему большому удовольствию».
Много сказано об отношениях Ибрагима и султана. Он тесно сблизился со своим повелителем, ел и спал вместе с ним. Они часто обменивались одеждами, и австрийскому послу Ибрагим сказал, что султан, заказывая одежду себе, всегда заказывает такую же и ему. Венецианцы рассказывали, что были свидетелями того, как оба друга катались на плоскодонке и причаливали к берегу, где им хотелось.
Говорили, что Ибрагим имеет такое влияние на султана, что тот ни в чем не может ему отказать, и с того момента, когда Ибрагим стал великим визирем, он сделался почти верховным правителем страны: как рассказывает фон Хаммер, «с того времени он делил абсолютную власть с Сулейманом». Став великим визирем и председательствуя над диваном, Ибрагим занял высочайшее положение, доступное человеку не из династии Османа. Здесь романтическая история его восхождения переплетается с рассказом о его деяниях на государственном поприще, которые, в свою очередь, стали частью истории Турции и Южной Европы.
Глава 2
Ибрагим-правитель
После 1522 года Ибрагим-паша соединил в своем лице высочайшие административные, дипломатические и военные полномочия. Хотя все они взаимосвязаны, мы рассмотрим их по отдельности и для начала поговорим об административных функциях Ибрагима.
Как уже говорилось, второго визиря Ахмеда-пашу отправили в Египет, когда Ибрагим обошел его и стал великим визирем. Негодование Ахмеда из-за того, как с ним обошелся Сулейман, довело его до измены; он попытался узурпировать Египет. Когда его замыслы сорвались, он пошел на открытый бунт, напал на Каир и захватил городскую крепость. Так он получил власть над побережьем и Александрией и провозгласил себя султаном.
Этот бунт Ахмеда-паши имеет все черты типичного бунта против турецкого султана: внезапная опала высокопоставленного чиновника, его ссылка под предлогом новой должности, манипуляции с войсками провинции (в данном случае с мамлюками), конфликт с верными янычарами, внезапный успех, предательство, быстрое падение и кара и, в конце концов, триумф абсолютизма. Такую же историю, только с другими именами, сотни раз рассказывают турецкие летописи. Единственное, что отличало Сулеймана от большинства султанов в аналогичной ситуации, – это то, что он признал необходимость реорганизации взбунтовавшейся провинции и для этого направил туда своего визиря.
Через четыре месяца после свадьбы Ибрагим-паша отправился в Египет с флотом и армией, чтобы назначить в Каире нового правителя и восстановить в стране прежние законы[7]. Турецкие историки отводят много места великолепному состоянию, в котором Ибрагим оставил Порту, и беспрецедентные почести, которые оказало ему общество султана Сулеймана до Принцевых островов, а также трудностям пути, который несколько раз прерывался из-за бурь. Последняя часть путешествия была проделана по суше. Ибрагим посетил Алеппо и Дамаск, где от имени султана вселял ужас в бейлербеев, которые забывали обо всем, кроме своих собственных интересов. На протяжении всего пути великий визирь получал жалобы и вершил правосудие, заработав благословение народа, который посетил.
Прибытие султанской делегации в Каир проходило с большой помпой, мамлюки и османы показали себя во всем великолепии. «Весь народ Египта вышел навстречу Ибрагиму-паше, – говорит Солак-заде, – каждый согласно своему званию был одет в торжественное платье, из крепостей гремели пушки, и были празднества и пиры».
Ибрагим-паша провел в Египте три месяца, активно налаживая жизнь этой провинции, которую он нашел «нездоровой, но поддающейся умелому лечению ревностного и мудрого врача». Первым делом он покарал сообщников Ахмеда-паши в предательстве, и несколько арабских вождей были публично повешены, и арабы «взрыдали от страха». Затем Ибрагим освободил многих, кто несправедливо пострадал, он лично принимал толпы просителей и отпускал на свободу кого только мог. Среди других актов милосердия было освобождение из тюрьмы трехсот должников с выплатой всего причитающегося их кредиторам. Ибрагим улучшил внешний вид Каира, восстановив некоторые обветшавшие здания, а также построив несколько новых за свой счет. Строительство таких зданий считалось благочестивым делом, поэтому султаны, визири и даже фавориты султанов таким образом приобретали заслуги, как о том свидетельствуют многочисленные мечети и религиозные заведения Турции. Так Ибрагим следовал обычаю. Кроме того, он ввел некоторые правила, касающиеся образования и по печения о сиротах. Но двумя главными достижениями Ибрагима в Египте были восстановление законности и более эффективное управление казной. Ахмед-паша, как, видимо, и несколько его предшественников, пренебрегали законами страны и ослабили их, и Ибрагим взялся восстановить. Он обеспечил соблюдение местных и некоторых общих исламских законов, которые прежде были в небрежении; но при этом, по всей видимости, облегчил их и сделал более умеренными в соответствии с нуждами и желаниями народа, «ибо лучше всего золотая середина», говорит Солак-заде, выражая мысль, настолько несвойственную туркам, что возникает желание отнести его на счет греческого визиря, а не османского летописца. Дальше он говорит, что идеалом, к которому стремился Ибрагим, было единообразие власти для всех жителей Египта.
Провинция уже славилась богатством даже до постройки великих дамб, и одной из важнейших задач великого визиря было позаботиться о том, чтобы налоги как следует взимались и шли в сокровищницу в Каире и чтобы в Порту ежегодно отправлялась соответствующая дань. Вместе с Ибрагимом-пашой в этом походе участвовал султанский дефтердар, или казначей, Искендер Челеби, который, рассчитав стоимость управления, пришел к выводу, что Египет мог ежегодно выплачивать Порте 80 тысяч дукатов. Последнее, что сделал Ибрагим в Египте, – это назначил на пост правителя страны Сулеймана-пашу, бейлербея Дамаска. Видимо, Ибрагим выбрал его по причине его экономических взглядов, так как Солак-заде говорит: «Он наблюдал и отвращал взгляд от тех, кто желал тратить деньги, а потом назначил Сулеймана-пашу».
