Борис Тененбаум - Великий Наполеон
Он вручил ему вдову Богарнэ и командование Итальянской армией.
V
«Ох, и нагнал же этот молодчик на меня страху!» – сказал генерал Ожеро после первого военного совета, на котором председательствовал новый командующий Итальянской армией, генерал Бонапарт. Это было сильное заявление, если принять во внимание личность того, кто это сказал. Пьер-Франсуа-Шарль Ожеро в королевскую армию Франции поступил в 17 лет – и успешно из нее дезертировал. Он послужил в войсках Пруссии, Саксонии, Неаполя. В 1792 году вступил в батальон волонтеров французской революционной армии. В июне 1793 года получил чин капитана, потом, в том же году, – подполковника и полковника, a в декабре – сразу, минуя чин бригадира, – дивизионного генерала.
К 1795-му из своих 38 лет жизни он провел в армии (той или иной) больше 20 лет – и назначению нового командира, моложе его самого больше чем на 10 лет и не отличившегося ничем, кроме Тулона да еще расстрела толпы в Париже, вовсе не обрадовался.
Генерал Массена насчет нового командующего держался того же мнения. В конце концов, сам Массена тоже был под Тулоном и командовал дивизией, а не какими-то там артиллерийскими батареями. Он был всего на год моложе Ожеро и до Революции чего только в жизни не делал – по слухам, даже занимался контрабандой. Но военный совет с участием генерала Бонапарта и на него произвел впечатление. По крайней мере, шуток насчет того, что «…Бонапарт получил Итальянскую армию в качестве приданого от Барраса…», никто уже больше не отпускал.
Как-то сразу стало понятно, что приказы Наполеона Бонапарта следует выполнять и что он ожидает не только их своевременного выполнения, но даже и предупреждения их отдачи – отсутствие инициативы у подчиненных он рассматривал как признак недостаточной компетенции.
Что же касается должной субординации, то рассказывался такой случай. Генерал Бонапарт сказал генералу Ожеро:
«Вы, генерал, на голову выше меня – но если вы будете мне грубить, я устраню это различие».
И Ожеро ему поверил…
Не поверить было трудно – в раздерганной, разбросанной, раздетой и голодной Итальянской армии установилась твердая дисциплина. Несмотря на то что в армии был некомплект личного состава, несколько бунтующих батальонов было расформировано, зачинщики беспорядков расстреливались, части приводились в порядок во всех отношениях – кроме материального снабжения.
Что же касается снабжения, то генералом Бонапартом был издан знаменитый приказ:
«Солдаты, вы не одеты, вы плохо накормлены. Я поведу вас в самые плодородные страны на свете…»
Воздействовать на солдат призывами к революционному братству он не надеялся, но зато обещал возможности для захвата хорошей добычи. Вообще говоря, тоже ничего особо нового.
Захват добычи ожидался правительством Республики от всех ее армий.
VI
Дело тут было в том, что Национальное Собрание, реорганизовав управление Францией, надеялось разрешить финансовый кризис национализацией церковных земель и введением новых прямых налогов [1]. Под это и выпускались ассигнации – они обеспечивались результатами распродаж конфискованных имений. Все это, увы, провалилось. Собрать новые налоги не удалось, а выпуск все новых и новых ассигнаций привел к тому, что стоимость их упала вдесятеро, и выкуп церковных земель, за которые платили именно ассигнациями, средств правительству не давал, отчего они падали еще больше. Жозеф Бонапарт был не единственным чиновником, кто сожалел о том, что жалованье ему платят не звонкой монетой, а бумажками.
Уже правительству жирондистов, державшихся у власти в течение нескольких месяцев 1792 года, приходила мысль поправить дела посредством войны – помимо захватов и контрибуций, полезных для казначейства, это было и политически полезно, потому что могло сплотить нацию.
Военный министр Лазар Карно в речи перед Конвентом 14 февраля 1793 года определял цели внешней политики Республики в следующих терминах:
«Всякий политический акт, который полезен государству, уже в силу этого законен».
Между ноябрем 1792-го и мартом 1793-го Республика захватила и аннексировала Савойю, Ниццу, современную Бельгию – в то время австрийское владение – и некоторые германские территории.
Взявшие власть в июне 1793-го якобинцы во главе с Робеспьером продолжали ту же практику, они были в принципе против войны, считая, что сначала надо консолидировать завоевания Революции, но у них не было выхода. Расходы правительства превышали доходы в 5 раз – и армии Республики получили приказ выжимать все, что только возможно, с завоеванных территорий. Деятели Термидора, свалившие якобинцев, остановили Террор, но политики внешних захватов и контрибуций не изменили.
В пять месяцев – между сентябрем 1794-го и январем 1795-го – доходы государства составили 266 миллионов франков, а расходы – 1734 миллиона. Дефицит покрывался печатанием ассигнаций. Понятное дело, их курс покатился вниз. С завоеванных территорий в австрийских владениях в Нидерландах было собрано примерно 70 миллионов франков золотом, из которых около половины достигло Франции. Все остальное досталось армии – деньги, конечно, в основном пошли ее командирам, но и солдаты были сыты и одеты, их кормили за счет побежденных. Из завоеванной Голландии создали так называемую Батавскую Республику, что не помешало содрать с нее контрибуцию в 100 миллионов золотых флоринов.
Так что у голодных и оборванных солдат Итальянской армии были вполне разумные ожидания на то, что победы их и накормят, и оденут. Им очень хотелось надеяться, что новый командующий, генерал Бонапарт, способен повести их к победам.
Он их не разочаровал.
VII
Описывать Итальянскую кампанию 1796/97 года Наполеона Бонапарта в каких-то хоть более или менее оригинальных тонах – задача, примерно соответствующая по сложности попытке вырастить фиалку на голом бетоне. Существует совершенно необъятная библиография трудов, посвященная нашему герою, включающая буквально десятки тысяч названий книг и имен авторов, и ни одна из этих работ не обходится без упоминания о так называемой «Первой Итальянской кампании», сделавшей его имя известным по всей Европе. То есть поле утоптано так, что сказать нечего – можно разве что сравнить «крайние» случаи, определить границы оценок.
Если взять биографические книги, написанные на эту тему известными авторами на русском, то можно начать с Дм. Мережковского и его книги «Наполеон». Ну, приведем образчик стиля, в котором написан ее первый том, – вот что он пишет о властолюбии Наполеона Бонапарта:
