Александр Драбкин - Тайна Железного Самсона
Шура отвечал на распросы неохотно, прятал глаза.
Все решила мать. «Седлай лошадь и езжай в поле, — сказала она. — Отец вернется, узнает, что ты работаешь, — авось смилостивится».
Но случилось иначе.
…Шура возвращался домой после тяжелого трудового дня, которому предшествовали сумбурные цирковые приключения и беспокойная ночь. Он чуть было не падал с ног от усталости. И тут в дверях дома перед ним вырос отец. Старший Засс уже был, видимо, осведомлен о всех приключениях сына — кнут в руке свидетельствовал об этом. Позже, вспоминая этот эпизод своего детства, в одном из интервью знаменитый цирковой актер Александр Засс употребил английскую поговорку: «Можете радоваться, что вам не пришлось носить мои ботинки». Поговорка эта идентична русской: «Хорошо, что ты не побывал в его шкуре». А «шкура» Шуры в тот вечер, надо сказать, трещала по всем швам.
Отец не сказал ни слова, пока не закончил свою работу кнутом по спине сына. Потом он произнес всего несколько слов: провинившемуся предстоит жить в чулане на голом полу и питаться хлебом с водой. Даже заработанные Шурой в цирке деньги не смягчили его гнева.
Такой полутюремный режим продолжался три дня. На четвертый день Шуре было объявлено, что он уезжает на год в дальнюю деревню подпаском. Отец договорился с управляющим об этой черной и неблагодарной работе для своего младшего сына с целями чисто педагогическими — самоволие должно быть строго наказано.
ДАЛЕКО В СТЕПИ
Обнялся Шура с Климом Ивановичем, с дядей Гришей, бросил на дно брички две самодельные штанги и, как писали тогда в романах, отправился навстречу своей судьбе.
Судьба эта оказалась не слишком милостивой к подростку. Он должен был помогать пастуху пасти огромное стадо — 200 верблюдов, почти 400 коров и больше 300 лошадей. Такая работа и для мужчины тяжела, не только что для 12-летнего мальчугана. С раннего утра до поздней ночи в седле, с раннего утра под жгучим солнцем. Следить, чтобы животные не дрались. Следить, чтобы не разбредались. Следить, чтобы не залезали в чужие владения. Утомительный, однообразный труд.
Но самым тяжелым была не физическая нагрузка. Шура лишился привычных разговоров с Климом Ивановичем, лишился книг и журналов. Не хватало ему старого Григория. С пастухами он не ужился. Эти люди, не щадя самолюбия мальчика, издевались над его злоключениями, зло насмешничали, осуждая Шурину привязанность к цирку.
Выручали Шуру тренировки. Сначала сил едва хватало, чтобы добраться до постели после трудового дня. Но потом все чаще и чаще удавалось выкроить часок-другой для занятий с самодельными гирями. Начал Шура тренироваться и с толстыми зелеными ветвями деревьев — пытался гнуть их одними руками, без упора. Добавил и новые упражнения — перетаскивал большие камни, удерживая их только пальцами рук, совершал дальние пробежки с теленком на плечах.
Общение с животными тоже дало много будущему цирковому актеру. Он старался выучить лошадей тем приемам, которые подметил у цирковых наездников, совершенствовался в верховой езде, вольтижировке. Вскоре мальчик стал чувствовать себя на спине лошади так же уверенно, как на земле.
Шура старался подчинить себе своих подопечных не силой, а лаской. После бесчисленных неудач ему многого удалось добиться — даже злые и упрямые верблюды охотно слушались нового пастушонка.
Но что особенно удивляло пастухов и что сам Шура считал главной своей победой — это его дружба со сторожевыми собаками. Ему дали шесть огромных волкодавов, свирепых и безжалостных не только к диким зверям, но и к мирным животным, которых они охраняли, и даже к своим собратьям. Единственный человек, безбоязненно входивший в эту свору, был маленький Засс. Он даже рисковал бороться с самым злым и сильным псом. Конечно, это было не то же самое, что схватка Сандова со львом, но для Шуры и такая борьба была большой удачей.
Выучился Александр и отлично стрелять — не раз в течение долгой зимы приходилось отбиваться от волков. Словом, «ссылка» для будущего Самсона проходила не бесплодно.
Зима сменилась весной, весна летом. Подошла и осень, а вместе с ней конец наказанию. Однажды за Шурой приехала бричка, и он вернулся домой, где ждало его неожиданное известие.
ПЕРВАЯ ПОБЕДА
B деревне Волчановке, недалеко от Саранска, жил в то время крестьянин по фамилии Петров. О нем ходили легенды. Говорили, будто зашел он как-то в кузню заказать подкову. Когда кузнец повернулся к горну за заготовкой, Петров поднял наковальню и спрятал ее под полой своего тулупа. Пораженный кузнец бросился искать пропажу. «Вот же только сию минуту тут стояла! Не черт же унес в самом деле». А Петров, лукаво улыбаясь, держал под полой огромную тяжесть.
Что было правдой, а что сказкой в этой истории — сказать трудно. Но Петрова считали самым сильным человеком в округе. Со временем он и сам в это поверил.
Неудержимо хвастался крестьянин своей силой. Из-за этого поспорили они однажды с Зассом-отцом: тот объявил Петрову, что готов поставить лошадь, если его сын Александр будущей весной не сделает всего, что имеет делать Петров Надо сказать, что до отца Засса доходили слухи о занятиях сына, и спор этот имел под собой основу довольно прочную.
Ударили по рукам. Поэтому-то, когда Шура вернулся в родной дом, отец встретил его ласково, обещал освободить от всякой крестьянской работы на целую зиму. Спросил даже, какие снаряды нужны сыну для упражнений, чтобы побить весной богатыря Петрова.
Шуру такой оборот дела удивил и обрадовал. Еще бы, отец не только поверил в него, но и готов помочь ему стать самым сильным человеком в округе. Он убедил отца купить настоящие гантели, гири, заказать кузнецу стальные пруты и цепи. Вместе с Климом Ивановичем Шура внимательно проштудировал все системы развития силы, которые предлагали своим ученикам признанные авторитеты. Всю зиму шли напряженнейшие занятия.
И вот настал первый день масленицы, день схватки Александра Засса и Дмитрия Петрова. Поглядеть на диковинное зрелище собрались жители всех ближайших деревень. Принаряженный Клим Иванович единогласно был избран судьей состязания. Однорукий Григорий помогал Шуре.
Петров вышел в круг уверенно, окинул своего противника презрительным взглядом — щупл да молод — и начал первое упражнение. Металлический прут длиною в полметра и толщиною сантиметра полтора он согнул как подкову.
Шура легко сделал то же самое.
Затем взялись за длинный железный прут, который был вдвое толще первого. Петров обвил его вокруг своего тела и разогнул. Этот трюк дался Шуре с трудом. Под ногтями у него появилась кровь, в глазах потемнело. И все-таки он согнул эту ненавистную железку, снова повторил то, что сделал Петров.
